Это я, Эдик

Первичный набросок будущего программного ландшафта был сотворен, и при таком благоприятном течении событий можно было заняться интерьерами. Подозреваю, что я-2 уже предвкушал, как даст волю фантазии и превратит жалкий двухэтажный домишко во дворец индийского раджи.

Начали мы с кухни, где я-2 первым делом залез в холодильник и высосал из пластиковой бутыли сто граммов ледяной воды – больше ни хрена из напитков не нашлось.

Общая разруха в коттедже угнетала, и вся неприкрытая мерзость обстановки, а вернее ее полное отсутствие и тотальный хлам, способны поразить даже сейчас, после мягкой обработки дабирной записывающей программой. Снующие вокруг дети активно препятствовали творческой обработке помещений, то и дело хватая меня-2 за штанины и норовя повалить на грязный пол.

– Психологический фон ужасен, – недовольно заявил я-2. – Так вы следите за порядком, кафиры?

– Что уж такого? На втором этаже лучше.

– Ты Эдик «Танк» Кулешов, рафинад, – заявил мой дабир.

– С ума сошел, – удивился я-2 и отрубил к шайтану звук у несчастного прибора. Это стало мне-1 хорошим уроком.

Ладно хоть все коммуникации и вай-фай точки в доме сохранились, а то бы пришлось в уме фантазировать, какие тут можно наворотить интерьеры. Люблю обширные пространства, и дом позволял разгуляться. Вдоль стен имелись полосы для установки подвижных «эскалаторов», имитирующих беспредельное продвижение во все стороны. Стены, если отскоблить с них налет времени, в должный день примут надлежащий нейтральный вид, пригодный для произвольной подсветки, а мебель обрастет придуманными мной паттернами.

– Не путайся под руками, – скомандовал я (достало твердить «я-2», и так ясно) Альмире. – И куда мой калам подевался, кто видел? Ты сперла, сука?

– Не видели… Да кончай ты дурью маяться, исполнительный какой.

– Это не дурь, а сканирование объема для будущего наложения пространственных моделей.

Я провел глазком дабирной камеры по потолку и опустил ее вниз, наткнувшись на обнаженную грудь девицы. Она с наглым видом выпятила бзаз и чуть ли не уткнула ее в прибор.

– Ну и как тебе такие изгибы пространства? Пониже еще круче.

– Помехи вносишь! А если дети застукают или кафир с шейхом?

– Они только рады, что от меня избавились. Я про спид пошутила, чтобы ты наверняка завелся.

– Извращенка.

Здесь запись дабира обрывается, и ничего дельного поведать о следующих десяти минутах я не могу. Меня теперешнего там не было, и оправдываться за чужие поступки не считаю нужным. Скажу больше – я рад, что этот идиот-дизайнер сподобился отключить дабир, хотя и сделал он так сугубо из практических соображений, а вовсе не с целью сокрыть деяние. Дело в том, что я немного занимался этими вопросами и знаю, что сканирование объема лучше не путать с прочими занятиями, иначе потом замучаешься пространственный «мусор» из памяти вычищать.

– …А потом я парнишкой познакомилась, он аж из Уродова приехал на стройке работать, – прошелестела Альмира. – С него-то мои беды и пошли.

Ее голова покоилась у меня-2 в районе шеи, остальная же диспозиция укладывалась в одно слово: горизонтально. По счастью, под моими костями (как выяснилось позднее) был расстелен довольно чистый плед.

– Да неужто? А по-моему, ты тут неплохо устроилась.

– Все равно скоро выставят, тогда пойду в другую секту, а может и раньше свалю. Эта уже надоела, скучная. Ни тебе оргий, ни таинственных ритуалов… А давай ты меня к себе возьмешь? Я даже готовить умею и посуду мыть вручную, прикинь – на счетчиках воды и электричества немеряно сэкономишь.

– Гонишь! Так что там за уродские беды на тебя обрушились, вещай.

И она поведала мне жутковатую повесть о своих злоключениях. Мол, любила она без памяти некоего крановщика, что день-деньской торчал в будке под облаками и передвигал бетонные плиты с места на место. А во время обеденного перерыва Альмира как невеста проникала на стройку и лифтом добиралась до верхотуры, чтобы попотчевать сердечного друга питательной трапезой. Да не какими-нибудь заморозками без цвета, вкуса и запаха, а белками и углеводами в лучшем виде, о жирах и речи нет. А потом они в тесноте, но с чувством любили друг друга в сияющих небесах, под недреманным оком Иисуса. Так и сказала. Зимми, что с нее взять!

– Да, высокая любовь, – признал я.

– Увы, закончилось все печально.

– Так всегда бывает.

Однажды надо было сооружать дом в особой спешке, и на секс времени не осталось. Однако горячая Альмира в ажитации припала к чреслам товарища, пока он ворочал плиты, и довела того до умопомрачения. Словом, проклятая бетонная хрень въехала не туда и сокрушила часть уже возведенного строения, а одному медлительному парню попало под дых и сбило дыхание вместе с парой ребер.

Гнев прораба был жуток. Когда виновник аварии сошел на почву, босс уже занес руку и открыл пасть, чтобы отправить крановщика в отставку, но приметил смазливую рожицу Альмиры со спермой на губах и призадумался.

– Так это ты – причина драмы? – возопил он, указывая на пери.