Это я, Эдик

Я вспомнил, что еще не разблокировал личный канал связи, и поспешил сделать это. Кто из вас трахался с девчонкой, оставаясь доступным из Сети? То-то же. Только отмороженные бизнесмены так поступают, а я нормальный.

– Ну, дело твое… – в сомнении протянул Палец и втянулся в свою аудиторию.

Декан меня позже отыскал, буквально выдернул из-под носа препода и загнал к себе в кабинет. Я даже растерялся в первую минуту, настолько резко сменилась вокруг меня обстановка. Только готовился записать в чип очередную умную сентенцию учителя по сетевой психологии, как пришлось озадачиться суровым видом шейха Бар-Малеева.

Вид он имел благообразный, весьма далекий от реального. Я как-то сгоряча побывал у дядьки на гостевом разделе его сервака и полюбовался на обрюзгшую физиономию.

– Ты знал, Кулешов?

– О чем, блин? Мне заниматься надо, шеф, отпустите!

– Сиди и не дергайся, парень. Спрашиваю еще раз: ты знал, что твоя подружка потащила на лекцию вирус-бомбу? Хорошо еще, что во рту!

– Ну, она же не в вагину ее затолкала.

– Отвечай по существу.

– Само собой, не знал, босс! А то бы я врезал ей по виртуальной роже и заставил выплюнуть зловредную программу. А, вспомнил! Это же ей дантист прописал! У нее в сетевом зубе дырка стала расти…

– Заткнись, – поморщился злодей-чиновник. – Мне-то мог бы и не клевать мозги. Ты уже слыхал, что этот демарш возвысил ее до ранга мученицы? И теперь на родине в ее честь будет устроено шествие с факелами?

– Ну ни хрена себе! Я тоже хочу свой ранг повысить.

– Сейчас доиграешься, Кулешов.

Он имел право давить на меня, и все мои попытки прикинуться дебилом обязаны были провалиться. Все-таки полные дауны в универ не поступали, какой-то отсев происходил – уж если я подписал договор с этой конторой, отвертеться не мог.

– У меня отмечены все логи твоих проступков, Эдик, – мягко сообщил старый козел, замаскированный под Бар-Малеева. – Двести двадцать восемь опозданий, сто пятнадцать неприличных рисунков в учебниках, многократное подглядывание за спальней Афродиты Рашидовны…

– Она сама оставила видеоканал открытым! – возмутился я. – Все пацаны универа за ней подглядывали! А половину из них она к себе за штаны затаскивала. Говорят, трое вернулись через неделю седыми шейхами.

– А на остальную половину составила служебные записки, – ухмыльнулся изверг в облике декана. – Тебе всего лишь не повезло, дружок. Точнее, в некотором роде повезло.

Я принялся кусать в отчаянии губы и рвать на макушке виртуальные волосы.

– Ну конечно, я так и знал, что у нас расовая сегрегация! Афродита меня за узкоглазую харю забраковала, это нечестно. Может, член у меня получше многих будет…

– Сейчас ты заткнешься и послушаешь, что я тебе скажу, дружок! – зло рявкнул Бар-Малеев и навис надо мной, будто Сцилла над античным мореходом. Я захлопнул пасть и съежился в кресле – а куда мне было деваться? Разве что срочно отрубить канал связи с универом и вывалиться в реал в родной квартире с унылыми предками. – Помнишь договор?

– Как не помнить, – уныло буркнул я. – Это же кандалы на руках…

– Сейчас ты пойдешь учиться, – продолжал садист, похожий на доброго чиновника. – А потом сделаешь все, чтобы твоя Гузель завтра же засветилась в полный рост на самом дрянном порно-сайте во всей Сети.

– На универском, что ли?

– Ладно, и на нем тоже.

– Я не записываю наши встречи, Гузель резко против интимной съемки.

– Придется записать! Иначе, сам понимаешь… Поводов отчислить тебя предостаточно. Помни, дружок, «они не соблюдают в отношении верующих ни клятвы, ни условия. Они – преступники». (9:10. – Прим. мутакаллима Издателя.) Пусть эти святые слова будут тебе добрым напутствием.

И я пошел прочь, гонимый убийственным взором декана. Пока я торчал «на ковре», верткие ребята из сервиса успели подлатать стены универа, но меня это не порадовало.

Следующие две лекции я провел практически в инфо-вакууме – отрубил все внешние сигналы, кроме учительского, и старался ни о чем не думать.

Последним в этот день у нас была, кажется, лекция по НЛП. На нее собирался весь курс, и более подходящего момента можно было не представить. Я подвалил к Гузели и плюхнулся рядом с ней – по одежке узнал, потому что на физиономии у нее была черная, словно отрез от Кисвы, паранджа. На самом деле программный кусок ткани, прозрачный в одну сторону.

Я повертел в руке баллон с антивирусным спреем, который спер у зазевавшегося пацана, и намалевал на чадре пенис. Да так ловко и быстро, что деваха даже дернуться не успела.

– Эдик! – взвизгнула она. – Ты чего?

– Скажем «нет» вирус-бомбам в родном универе! – уныло выкрикнул я.

Естественно, все сто недоумков уставились на нас, и половина из них в следующую секунду грохнула от смеха. Даже препод не утерпел и хихикнул, а потом принялся подводить под мою выходку теорию. Само собой, ни я, ни Гузель были не в состоянии что-нибудь понять – она от обиды, а я от горя.