Это я, Эдик

Я слез с операционного стола и обнаружил, что нахожусь в помещении типа лазарета. На стенах висели разнообразные голографические плакаты с жутковатыми мутантами. Из мебели имелись шкафы с инструментами, стол и стул. На столе находились терминал и периферия для работы в Сети.

– Эй, подруга, а где козлы, которые на меня бочку катили?

– Санитары их связали и в подвал бросили, вы не бойтесь. Они всегда гостей пугают. Некоторых на органы успевают порезать, кому не повезет.

Хорошо, что стул рядом оказался, а то бы я на пол уселся.

– Как это на органы?

– Они же психи. Натуральные меджнуны. Думают, если от здорового человека что-нибудь отрезать, то можно им пришить – и тогда они нормальные станут. А все остальное слопать, что пришить не получится. Мания такая. Нет, религия, мне папа говорил.

– Маньяки какие-то… Что-то мне жрать расхотелось. Небось вы эти органы потом сами хаваете, с перчиком.

– Вот еще! А собаки на что? – возмутилась девчонка. – Их тоже кормить надо!

И Настена весело зареготала, так что меня по коже мороз подрал. Ну и нравы! Да сюда спецназ послать надо, чтобы всех подряд покрошил! А с другой стороны, нормальный человек сюда не попрется, только мухтасибы из всяких комиссий и комитетов – их не жалко.

Тут мой нос уловил запах жратвы, и желудок моментально принудил мои ноги напрячься. Я вскочил и устремился за мутанткой. Двигалась она грациозно, рассуждала логично (по-своему, понятно), и если бы не кошмарная рожа, быть бы ей красоткой Седовлаской. И фигура у нее приличная была, вез вывертов, вполне девчачья.

– Эй, а ты деваху такую видала? – сунул я ей под нос снимок.

Настя глянула на него и жалостливо сморщила носик.

– У папаши до сих пор где-то лежат ее бумажки, в кровище все.

– Как это?

– Порубили ее в лапшу, дядя Эдик. Не успели спасти, ее на входе подловили – ну и ладно, поделом!

– Что значит «поделом»? – заорал я. Если честно, я не поверил девчонке. Как это так – покрошить посетителя, да еще при этом симпатичную женщину, в госучреждении? – Человека, понимаешь, режут сумасшедшие подростки, а вы спокойно смотрите!

Такой плачевный итог изысканий напрочь снес мне черепушку, даже альтернативный Танк внутри нее опешил. Он, кстати, под шумок вылез из своего закутка и принялся методично осматривать моими глазами окрестности. Сволочь, контроль над глазными яблоками захватил! А я и не понял поначалу, отчего меня подмывает в каждую щель заглянуть. Хорошо еще, за язык не взялся, чтобы дурацкие вопросы о правах мутантов ставить или законы цитировать.

Надо бы не забывать об этом прохвосте, а то еще захватит мозги целиком. С другой стороны, пентхаус с горячей секретаршей… Реальная квартира, в отличие от моей рукотворной… «Заткнись, шайтан!» – стегнул я себя мыслью.

– Она сама виновата, что без охраны к нам приперлась, – заметила Настюха. – Пафнутьич ее добром предупреждал, чтобы восвояси двигала, так нет же. Уволочь нашего мутантика собиралась, чтобы жестокие опыты на нем ставить! А вот хрен.

Тут мы ввалились в обширный зал, полный звона, грохота, голосов и пищевого духа. Все были заняты делом. Кто-то командой заталкивал в грузовой лифтец кастрюлю с горячим блюдом, кто-то шинковал караваи, а остальные, в основном малышня, путались под ногами и верещали. Видимо, от предвкушения скорой трапезы.

Были тут, может быть, и нормальные люди. Но мне на глаза они почему-то не попались. Мельтешение монстров перед глазами так напугало нас с мозговым Танком, что мы оба чуть не отрубились. Кунсткамера, шайтан побери, а не интернат.

– Не бойся, дядя, мы хорошие, – утешила меня Настена и ласково взяла за руку.

Это был своевременный поступок. А то я уже собрался заорать в ужасе и умчаться прочь, в лапы малолетних мутантов. И пусть они мен ловят и мучают. Те личности, что суетились в местной кафешке или восседали за столами, могли бы смело позировать самому Босху – и он бы пускал слюни от восторга. Слов у меня в багаже маловато, так что глядите на картинки, что я с дабира сдернул.

– Дуй сюда, козлина, – проревел мне какой-то толстяк с вислым носом, похожим на прошлогоднюю морковку. – Пока в салат не нашинковали!

– Сам урод, – отозвался я и сел напротив него. Пацан с кривыми ручонками швырнул на стол две тарелки с пахучим рагу, а пластиковые вилки здесь и так были. Я забыл о страхе и обиде и принялся за жратву. – Ты кто, жирный?

– Главврач! – заржал он, брызгая пищей.

– Тогда я – президент Чукотки.

– Не веришь, что ли? – обиделся урод. – Это же я тебя спас, скотина ты европейская. Щас живо в подвал спущу! И станешь как внук Мухаммеда – клочки мяса и ни одной мысли в черепушке.

Это он сильно сказал. Пришлось мне принять на веру, что он тут главный лекарь, и заткнуться.

Настена села рядом со мной и успокаивающе похлопала толстяка по красной ладони. Тот расслабился и улыбнулся так обворожительно, что пища вместе с сердцем ухнула на самое дно моего желудка.

– Лапушка ты моя, – сюсюкнул монстр. – Красавица!