Это я – Никиша

Ненадолго, но очень ярко, к нам в компанию пришло еще одно деструктивное увлечение-«собачий кайф». Не помню точно кто принес его, но оно быстро сошло на нет, оставив при этом много ярких воспоминаний о которых собственно пойдет речь дальше. Никогда не повторяйте подобное, но все-таки для понимания не искушенного читателя вкратце- один уебан садится на корточки к стене, начинает в течении 1,5–2 минут быстро и глубоко делать вдох и так же быстро выдох, затем он резко поднимается, опирается спиной к стене и задерживает дыхание. В этот момент второй уебан должен сильно надавить ему двумя руками на солнечное сплетение или шею, спустя 5-10 секунд первый теряет сознание и обмякает в руках «группы поддержки», проводя в отключке в среднем 10–15 секунд. Мы первый раз это делали под окнами детского муниципального клуба «Алые Паруса». Не знаю, работает ли он сейчас, но все наше детство он дарил нам возможность исполнять различные детские и не очень детские «шалости». Клуб представлял из себя помещение из семи комнат на первом этаже общежития где жил Леха, каждая из которых была предназначена для какого-то полезного кружка, для девочек или мальчиков. Наша любимая была комната со столом для настольного тенниса. Именно под ее окнами мы первый раз по кругу сделали «собачий кайф» друг дружке, отказался только Данил Голд, потому что был ссыкуном (в этом случае очень даже оправданно). Помню, что больше всех понравилось Роме Бигусу: — «Ничего себе, так охуенно, когда просыпаешься! Я видел пирамиды в Египте, мне снился сон. Классная штука, жалко мы раньше об этом не знали!». Он просил сделать Леху несколько раз, потому что он был крупнее и сильнее всех остальных и из-за этого давил жестче и подопытного вырубало на большее время. В тот же момент мы заметили, что, когда человек в отключке он ничего не чувствует и не помнит, что с ним происходило в тот момент. И тут понеслось. «Сливы», подзатыльники, пощечины, выкручивание ушей. У нас с Лехой сразу сформировалась договоренность, друг друга не трогаем и другим не даем, а в случае, если что-то случилось сразу же извещаем друг друга и наказываем «беспредельщика». Мы так увлеклись, что бабки и деды с ближайших лавочек уже стали косо поглядывать в нашу, строну, а самые доебистые даже подходили и спрашивали, чем мы тут занимаемся и не позвать ли им наших родителей и ментов, чтобы они прекратили этот балаган. Мы, недолго думая, сразу ретировались в «Алые» (как мы их всегда называли между собой) в комнату для тенниса и естественно продолжили душить друг друга поочередно. Самое веселье началось, когда пришел Бигус-старший, он еще не видел, что мы вытворяем друг с другом, а младший брат, как всегда «желая добра» своему старшенькому, сразу от рекламировал наше новое увлечение: — «Сань, попробуй, так охуенно, сейчас Леха тебе сделает, у него лучше всех давить получается!». Первая же его отключка и от всей нашей компании со всех сторон ему начинают прилетать самые «сочные» подзатыльники и лещи, все это сопровождается диким угаром (угаром мы всегда называли смех над чем-то или кем-то и это был приоритет нашего совместного досуга и отдыха, помимо курения сигарет и распития алкоголя). После первого раза Санек очнулся в объятиях младшего брата, который держал его тушку, приперев к стене, чтобы он не упал и сразу же заявил: — «Бля, это реально охуенно, Лех, сделай еще разок». Ну если просят, че ж не сделать. Мы все одобрительно кивали и поддерживали его: — «Сань, ты пока не пришел, мы друг другу раз по 20 сделали!» Делаем, все повторяется, и он просит еще. Смех, на мой взгляд, особенно искренний это всегда парадокс. Что-то удивительное, неожиданное и нелогичное, то, на что наш мозг не может дать какую-то другую адекватную реакцию. Поэтому второй раз те же манипуляции с Бигусом зашли уже не так радостно. Нам очень повезло, что он и после второго раза просил еще, а мы свою очередь убеждали его: — «Сань, нужно подольше посидеть подышать, так еще лучше будет», а Леха, в свою очередь, давил еще сильнее, как в последний раз. Он отрубается снова, младший брат держит и Леха, недолго думая, бьет ему по ебалу кулаком. Мы просто в экстазе, это было настолько неожиданно и дерзко, что мы смеялись (угорали) до слез. С каждым последующим разом, бить его становилось все менее смешно и закончили мы тем, что начинали бить его и при этом переставали держать его бренное тело, так что он смешно падал в какую-то из трех сторон света (четвертой была стена) и бился головой об линолеум, плинтус, ножки на колесах от теннисного стола или сам стол. Все закончилось тем, что все-таки взыграла братская любовь либо нежелание получить дома пиздюлей у Ромы и он сказал: — «Хватит пацаны! Пойдем до дому Санек, там вроде че-то пожрать есть». Ярко-алые уши, синевато-черный кончик носа, красные щеки, лоб с кровоподтеками и улыбка до ушей, вот такой красавец покидал «Алые Паруса». Избитый как собака, но в прекрасном настроении, испытавший на себе настоящий кайф.