Это я – Никиша

— «Леша, а пройди пожалуйста на лавку двором ниже «Алых Парусов», есть разговор к тебе.» Конечно же я пошел вместе с Лехой и по пути мы гадали могли ли эти уроды раскусить его шуры-муры с Миланкой. Вот мы на месте, сходу видим, что Романена на бычке: — «Ну, где был вчера лопоухий?!» Невежливо, впрочем, Алексей не стал накалять обстановку: — «Да где Коль, курили там сям… Как обычно…» Конечно сказано это было крайне неуверенно, но это кучерявое гадило (Романена) уже все знало заранее. Он резко сделал шаг в сторону Лехи и ударил его кулаком в «душу». Леха присогнулся, но в целом не подал виду. Романена более резким тоном: — «Все мы знаем, где ты, с кем ты был… Завтра чтобы бросил ее, понял?! Наберешь или встретишься с ней, понял? И скажешь, что вам нужно расстаться.» В этот момент Леха точно не возражал и ответил: — «Да, хорошо. Мы пойдем?» Надо сказать, сейчас я чувствую жуткое отвращение к самому себе пока это пишу… Маменькин сынок- это точно приговор до определенного возраста, пока осознанность не дает тебе такого волевого усилия, чтобы перебороть страх. А я тогда стоял рядом с Лехой и боялся… А чего? Получить так же от Романены?? Наум стоял в стороне, он уже тогда на каком-то животном уровне отдавал себе отчет в том, что не вывезет один на один с Лехой. И позвал друга-заступника, обиженного среди сверстников… Как уже мы выяснили сильно позже… Мы запросто могли вдвоем с Лехой наебашить Романену, хоть и не умели драться, но все то лето занимались на турниках и были ненамного меньше этого заступника униженных и оскорбленных. Алексей, если ты читаешь это, то знай- мне перед тобой очень стыдно за тот момент, не будь я таким трусом, мы обязательно вломили бы этому пидарасу вместе с одноногим! Мы ушли, достаточно расстроенные. Как ни крути, не лучшее окончание летнего вечера. Перед уходом домой мы вытянули по паре тройке сигарет, и все обсудили. Уже тогда мы поняли коварство женщин, она ему все рассказала, ведь кроме нее просто было некому… А на следующий день мы пошли в тот же двор на встречу с Крысой и Миланкой, для Лехи это была последняя встреча с ней как с девушкой. Причем, первой девушкой. Я вот точно не помню, но, по-моему, они даже обнялись напоследок. Все эти дни я со стороны наблюдал развитие отношений мужчина-женщина у очень юных особ, моего лучшего друга и дворовой шлюхи. Они ходили весь день под руку, а у Лехи они сильно потели. В конце вечера, при расставании, они прямо при нас с Дашей (Крысой) целовались взасос несколько секунд и говорили нежное «Пока» друг другу на прощание. Видно было что они сильно стесняются друг друга, но несмотря на это гормоны и инстинкты берут верх. Со стороны я видел насколько для Лехи это было важно и нужно в тот момент. Он всегда перед встречей с ними подозрительным тоном спрашивал меня: — «Никит, козявки не торчат из носа? Ща еще дыхну… Изо рта не воняет?» И только когда я унимал смех и отвечал, как надо на Лехин вопрос, мы шли увидеться с Крысой и Миланкой. Я был рад за него и мне было очень интересно посмотреть за всем этим со стороны. У меня никогда не было и нет той тяги к противоположному полу что у него, но для меня тоже были волнительны моменты вот этой скромности, стеснительности и какому-то детскому нежному проявлению чувств друг к другу. Пять дней отмотал Леха в своих первых отношениях с девушкой и надеюсь для всех участников тех событий, так же памятны те дни, когда что-то открывается для человека в первый раз… Тот, который никогда не повториться, но может остаться дальним и старым маяком детства с настоящей дружбой и искренней любовью, даже у таких конченных маргиналов как мы.

«Егор, я смелый!» или «Ай блять, ай блять…», лето 2012