Читаем Это я – Никиша полностью

И после этого он так как рассказывал нам плотно прижал пакет руками к лицу и начал быстро дышать, мы сделали тоже самое. Запах был настолько резким и отвратительным что меня хватило только на несколько секунд точно так же, как и Леху с Деном и Леней. Упорнее всех оказался наш новый северный друг. Он сидел на корточках в такой позе, как если бы ему пришлось где-то в поле испражнятся по-большому и со всей силы вдыхал и выдыхал плотно прижимая пакет руками к лицу. Примерно через минуту упорного труда его руки разжались, пакет с клеем упал на бетонный пол, изо рта тонкой струйкой по подбородку потекла слюна, глаза свалились в кучу и тут неожиданно для всех присутствующих Процюк засмеялся неестественным тоненьким смехом как герой детского мультфильма.

— Ахахахаха! Хи-хи-хи-хи! Ахахахахаха!

И примерно секунд через 30 он так же неожиданно для всех и себя в том числе пришел в себя, быстро вытер слюну с подбородка рукой и сказал.

— Ну вот такой эффект, улетаешь и там тебе снится всякая хуйня, я сейчас пирамиды египетские видел и людишек в смешной одежде…

У вас ни у кого не получилось?! Так надо подольше подышать просто!

Наверное, Процюк резко меняющийся в лице со смехом дятла Вуди Вудпекера и текущей, как у умственно отсталого слюной изо рта, показался мне куда интереснее чем какие-то там пирамиды, поэтому я решил что токсикомания точно не мой кайф. Закончив Даниил простодушно сказал.

— Ну раз вы не будете я еще пару раз подышу, хорошо? Не пропадать же добру…

И процедура повторилась еще 2–3 раза, до тех пор как мы не услышали проворачивающийся замок входной двери где-то этажом выше и спешно вышли из подъезда на улицу.

А самый яркий эпизод с участием Процюка произошел тем же летом, когда к Лене приехала еще одна родственница на этот раз из первого русского города в Сибири- Тюмени. Насте на тот момент уже исполнилось 18 лет и из-за этого она повсюду таскала с собой паспорт (чтобы беспрепятственно покупать сиги и бухло) и так же часто как предъявляла его продавщицам в магазинах напоминала всем нам какая она уже из-за этого взрослая, опытная и само собой умная. А еще по ее же заверениям ее компании, с которой она тусуется в родном городе минимум по двадцать! В данный момент когда я пишу этот фрагмент у меня уже пошла вторая половина 25-ти и я могу строго заверить читателя ровесника или помладше в том что это еще только начало пути в котором только-только начинает появляться понимание того кто ты, где ты и зачем, а если вы считаете что вы уже все поняли в жизни и познали мудрость сравнимую с монахами-буддистами, учеными биологами-эволюционистами, немецкими философами 19-го века или писателями — классиками 20-го, то я вынужден вас огорчить ведь скорее всего вы просто идиот…

А Настя была самый обыкновенной быдло-самкой, которая больше чем ебать мозги своим нынешним или будущим ебарям любит только выебываться! Чем она с удовольствием и занималась в нашей компании 16-летних пиздюков, когда нехотя соглашалась покупать нам алкоголь и сигареты и рассказывая о том с какими невротебаца опытными и взрослыми типами она общается на севере и что для нее что бы мы не творили и чем бы не занимались какая-то мелочь, шелуха и вообще давным-давно пройденный этап в жизни…

Перейти на страницу:

Похожие книги

12 великих трагедий
12 великих трагедий

Книга «12 великих трагедий» – уникальное издание, позволяющее ознакомиться с самыми знаковыми произведениями в истории мировой драматургии, вышедшими из-под пера выдающихся мастеров жанра.Многие пьесы, включенные в книгу, посвящены реальным историческим персонажам и событиям, однако они творчески переосмыслены и обогащены благодаря оригинальным авторским интерпретациям.Книга включает произведения, созданные со времен греческой античности до начала прошлого века, поэтому внимательные читатели не только насладятся сюжетом пьес, но и увидят основные этапы эволюции драматического и сценаристского искусства.

Александр Николаевич Островский , Иоганн Вольфганг фон Гёте , Оскар Уайльд , Педро Кальдерон , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги
Любовь гика
Любовь гика

Эксцентричная, остросюжетная, странная и завораживающая история семьи «цирковых уродов». Строго 18+!Итак, знакомьтесь: семья Биневски.Родители – Ал и Лили, решившие поставить на своем потомстве фармакологический эксперимент.Их дети:Артуро – гениальный манипулятор с тюленьими ластами вместо конечностей, которого обожают и чуть ли не обожествляют его многочисленные фанаты.Электра и Ифигения – потрясающе красивые сиамские близнецы, прекрасно играющие на фортепиано.Олимпия – карлица-альбиноска, влюбленная в старшего брата (Артуро).И наконец, единственный в семье ребенок, чья странность не проявилась внешне: красивый золотоволосый Фортунато. Мальчик, за ангельской внешностью которого скрывается могущественный паранормальный дар.И этот дар может либо принести Биневски богатство и славу, либо их уничтожить…

Кэтрин Данн

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее