Читаем Это я – Никиша полностью

— Хух! Думал уже белка началась… Слава Богу это вы, с Рождеством!

В такие момент лишний раз радуешься, что оружия у народонаселения нашей державы куда меньше, чем в более свободных странах. Еще я очень рад, что в тот момент нам не пришло в голову что выставлять хаты куда выгоднее, чем колядовать у них на пороге… У Лехи через импровизированную маску (женский черный чулок) торчала борода и у обоих из нас жутко потели лица. Через пару пройденных подъездов наши маски были все в «стрелках», а когда на одном из этажей мы увидели собственное отражение в чьем-то выброшенном зеркале Леха засмеялся и сказал.

— Никит, ну как тебя такая хуйня в голову приходит? Ну я бы ни за что таким уебкам дверь не открыл, а тем более бы денег не дал…

— Лех, ну тебе же важно не палится?! А как еще не спалишься?! Я сам в ахуе как за нами еще наряд не выехал!

Мы как будто не хотели отпускать убегающее без оглядки детство… Искренне смеялись, видя реакцию людей или сами пытались сделать что-то такое, чтобы поугарать. Вытереть сопли об ручку двери где кто-то затаился и не открыл дверь, например. Харкнуть на чью-то дверь или «писнуть» (бысто и немного выдавить из себя) на нее и съебаться пока оттуда не вышли и тебе не дали пиздюлей. Да-да, не удивляйтесь! Попрошайки под любым предлогом не могут быть хорошими людьми. В тот день- 6 января 2016 года уходила эпоха, кукушка подложила свое последнее гнездо в чужое гнездо, последний лепесток сакуры упал в горное озеро, последний патрон был выпущен из магазина Калашникова… Мы точно не закончили обходить все подъезды в том доме на улице Губкина, вышли на улицу к морозному солнцу, такой светлый зимний день, без единого облачка и ярко-синее небо. Снег хрустел под ногами, и мы уже не шли менять деньги, а шли тратить их вместе. Решили идти в «Макдональдс» возле ТРЦ «Сити Молл», а по пути по старой проверенной схеме попросить алкаша купить бухла. Так и получилось, мы жевали картошку фри, щедро откусывали от разных бургеров крупные куски и тихо под столом наливали водку в стаканы со спрайтом и кучей льда, так что под конец получалась просто водка со льдом, а не со спрайтом. Жизненный путь, на мой взгляд, это всегда потери и приобретения. Тогда мы еще не потеряли и всеми руками держались за свою беззаботность и инфантилизм. Более актуальный вопрос что мы приобрели, распрощавшись с таким развлечением и многими другими- цинизм, конформизм и практичность? Вместе с такими приобретениями теряется радость жизни, теряется роль дружеских взаимоотношений между людьми, потому что с трудом говоря без юмора- попробуйте с человеком, не проверенным обойти под сотню подъездов (без пропуска этажей, один за одним начиная с последнего!), не опиздюлиться при этом, поугарать на год вперед, набухаться, так еще и под вечер честно пополам разделить деньги и сладости. Самое памятное, что загодя до этого мы вот так за два дня колядовок собрали себе каждый на пару фирменных кроссовок, я взял со скидкой 70 % баскетбольные адидас черного цвета, а Леха красные рибук «зигтеч» (которые много лет рекламировал Овечкин). Должно быть, мы последнее поколение, которое ходило колядовать (а то и вообще последнее). Поэтому в канун светлого праздника особенно рад вспомнить и поделиться таким опытом с искушенным и не очень читателем. И да, мне не стыдно быть колядовщиком! Хотя, кажется, это уже совсем другая история…


*Сокращенно от фразы Ельцина в одном из интервью на просьбу журналиста дать кетчуп. Тот с ухмылкой посмотрел на бедолагу и ответил.

— Чай, сахар есть и уже хорошо! А ему кетчуп… Молодой человек, ты В какой Стране Живешь?!

После этого аббревиатура «ВСЖ» ушла в народ, обозначая все привычно происходящее на просторах СНГ, а-ля хамство в поликлиниках, взятки на дорогах, поповщина, кумовство и т. д.

«Северные люди 2»


Перейти на страницу:

Похожие книги

12 великих трагедий
12 великих трагедий

Книга «12 великих трагедий» – уникальное издание, позволяющее ознакомиться с самыми знаковыми произведениями в истории мировой драматургии, вышедшими из-под пера выдающихся мастеров жанра.Многие пьесы, включенные в книгу, посвящены реальным историческим персонажам и событиям, однако они творчески переосмыслены и обогащены благодаря оригинальным авторским интерпретациям.Книга включает произведения, созданные со времен греческой античности до начала прошлого века, поэтому внимательные читатели не только насладятся сюжетом пьес, но и увидят основные этапы эволюции драматического и сценаристского искусства.

Александр Николаевич Островский , Иоганн Вольфганг фон Гёте , Оскар Уайльд , Педро Кальдерон , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги
Любовь гика
Любовь гика

Эксцентричная, остросюжетная, странная и завораживающая история семьи «цирковых уродов». Строго 18+!Итак, знакомьтесь: семья Биневски.Родители – Ал и Лили, решившие поставить на своем потомстве фармакологический эксперимент.Их дети:Артуро – гениальный манипулятор с тюленьими ластами вместо конечностей, которого обожают и чуть ли не обожествляют его многочисленные фанаты.Электра и Ифигения – потрясающе красивые сиамские близнецы, прекрасно играющие на фортепиано.Олимпия – карлица-альбиноска, влюбленная в старшего брата (Артуро).И наконец, единственный в семье ребенок, чья странность не проявилась внешне: красивый золотоволосый Фортунато. Мальчик, за ангельской внешностью которого скрывается могущественный паранормальный дар.И этот дар может либо принести Биневски богатство и славу, либо их уничтожить…

Кэтрин Данн

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее