Это я, смерть

– Давай запоминай дорогу, – говорит Арише мама. – Через год будешь тут учиться.

– Через полтора, – уточняет отец. – Мы же решили с шести лет не отдавать.

Ариша запоминает дорогу.

В гостях у тети Анечки густой рыбный чад и при этом холодно. Это баба Тина жарила рыбу, а теперь проветривает кухню.

– Как они это выносят, – почти не разжимая губы, говорит мама в никуда. – А ведь Анна в положении, ей вредно. Если бы я этим дышала, меня бы тошнило постоянно.

– Раздевайтесь, раздевайтесь, гости дорогие, – гудит баба Тина. – Раз пришли.

На бабе Тине нарядное платье, которое криво сидит. Бабе Тине гораздо больше к лицу спортивный костюм. Летом с легкой руки тети Анечки Аришу возили на рыбалку, и она восхищенно наблюдала, как коричневолицая баба Тина лихо надевает на крючок червя, ловко забрасывает удочку в воду, как деловито вытаскивает очередную трепыхающуюся рыбку, разбрасывающую вокруг себя жидкое серебро. Это было очень красиво. А платья ей вообще не идут.

– А карнавал будет? – спрашивает Ариша, освобождаясь от шубки.

– Будет тебе карнавал, – басит баба Тина. – У нас тут каждый день карнавал.

На самой Арише синее платье и белый передничек. Мама протягивает ей красный чепчик и помогает завязать тесемки под подбородком. Подвязывает к поясу корзиночку – не настоящую, а тряпичную. В детском садике на утреннике Арише дали за этот костюм первый приз – большой стеклянный шар с голубым домиком.

– Ну, ты, горюшко, прям артистка, – одобрительно тянет баба Тина.

За столом уже сидят мама и папа дяди Игната. Она, как всегда скорбно сопит, так, что рюшечки на ее розовой кофте вздрагивают и трепещут, а он вздыхает и теребит пуговицы фланелевой рубашки в крупную клетку. На диване развалился хмурый Вова. Он в майке и трениках.

– Этого так переодеться и не заставили? – кивает на него баба Тина.

– Ладно, ладно, – говорит Вова. – И так сойдет.

Ариша хочет сидеть на стуле, но ее почти насильно пересаживают к Вове на диван. Он нехотя двигается, дает ей место.

– Дети – на печку, – весело шумит баба Тина. – А то спать уложим.

Спать в такую волшебную ночь Арише, конечно, не хочется, и она послушно устраивается рядом с Вовой. И тут откуда-то раздается громкий стук. Ариша радостно подпрыгивает – она знает, кто это.

– Здравствуйте, дети большие и маленькие! А вот и дедушка! Ждали меня?

Ариша смеется и прыгает на диване так, что хмурый Вова тоже поневоле подпрыгивает. В комнату входит самый настоящий Дед Мороз – в красной шубе и красной шапке, красноносый и краснощекий, с бородой, закрывающей пол-лица, с большим мешком и серебряным посохом. Ариша, конечно, понимает, что это дядя Игнат, но ей все равно весело.

– Вот каждый день у нас карнавал-то, – усмехается баба Тина. – Делать-то нечего нам.

Но лицо у нее незлое, и она улыбается.

Дедушка Мороз, худой и шумный, объявляет, что все теперь должны спеть или рассказать стишок, а то подарка не получат. Ариша встает прямо на диване и поет ему про елочку – и получает подарок: кукольную мебель. Там и настоящая кроватка, и два стульчика, и столик. Ариша снова прыгает на диване.

– Ну-ка, ну-ка, кто еще? – задорно подначивает Дед Мороз, и у Арины так и падает сердце: сейчас они обидят доброго дядю Игната, скажут, что нечего тут ваньку валять, и волшебство закончится. И тут вдруг дядиигнатов папа с каким-то отчаянием в дрожащем голосе заявляет, что споет песенку про самого дедушку, и действительно затягивает про «не морозь меня, моего коня». Мало того – в процессе ему начинает подтягивать и Аришин папа, уже успевший глотнуть зеленоватого пузыристого вина. Оба получают от сияющего Деда Мороза по набору бритвенных лезвий.

– А что, – вызывающе говорит дядиигнатова мама. – А что, собственно. Почему бы. Собственно.

И поет низко и красиво про «у церкви стояла карета». Ей все хлопают.

Аришина мама говорит, что ничего такого не помнит, отмахивается ладошкой и розовеет, и в конце концов неуверенно, как школьница, исполняет «Три белых коня». Зато бабу Тину уговаривать не приходится: не дожидаясь приглашения, она лихо распевает что-то вроде «по рюмочке, по маленькой, чем поят лошадей» и при этом еще и приплясывает.

Мамам Дед Мороз дарит по флакону духов, а баба Тина получает рыболовные крючки и вся расплывается от удовольствия.

А Вова выступать отказывается.

– Ладно, ладно, – говорит он. – Потом.

Ему все равно суют подарок – набор для выжигания, который Вова, непонятно бурча, засовывает куда-то вглубь дивана.

Маленький Степушка тоже ничего не поет, а только хлопает ладошками по столу и радостно смеется, но и ему дарят подарок – большой игрушечный автобус.

Потом Дед Мороз заявляет, что кого-то, кажется, не хватает, и все после долгих намеков наконец догадываются и начинают на разные лады выкрикивать: «Снегурочка! Сне-гу-роч-ка!»

Снегурочка не появляется.

– Пойду поищу, что ли, – говорит баба Тина, легко вставая из-за стола. – Куда подевалась-то.