Это я тебя убила

Отец переводил взгляд с Лина на меня, ожидая возражений, но мы молчали. Я старалась скрыть радость и облегчение: идеально, просто идеально, это же предел моих мечтаний! Лин же явно растерялся: только хватал ртом воздух. Удивленно. Будто не веря ушам.

– Физалец… – выдохнул он наконец полувопросительно.

– Физалии он больше не принадлежит, – отрезал отец, и слово «принадлежит» резануло меня. Отец вряд ли считал Эвера рабом, но все-таки. – А еще он умная голова. Читает много. Много путешествовал со своим предыдущим… нанимателем, даже более-менее разбирается в политике. Ты зря не дружишь с ним, мальчик замечательный.

– Я… – Теперь Лин не мог подобрать слов. Опустил голову, начал тереть веки. – О боги, папа…

– Да что? – не понимал тот.

– Я обожаю свою сестричку, но почему в довесок к ней должен идти этот белобрысый мертвый груз? – Лин даже глаза опять закатил.

– Не говори обо мне так, будто меня тут нет, – огрызнулась я. Мне не нравился сам тон, не нравились скользкие словечки: ходульное «наниматель», презрительное «белобрысый»… Моего Эвера вдруг захотелось оградить от всего этого. И никому не отдавать, ни брату, ни отцу.

Папа неожиданно поддержал меня – засмеялся и поправил:

– Живой. Более чем живой. И уверен, ты не пожалеешь.

– Правда-правда, – уверила я и, подавшись вбок, ухватила Лина за руку. Пальцы были вялыми, потными и холодными, странно, пугающе холодными, но я заставила себя об этом не думать, потому что они все же легонько сжались в ответ. – Эвер хороший, и он вечно боится кому-то помешать, так что с ним не будет проблем, ты…

– Король и его волшебница, – тихо и грустно оборвал меня Лин. Он снова прикрыл глаза, немного откинул голову. – На веки вечные. Речи ни о ком третьем не было.

– Но истории меняются с течением времени, – отозвался отец. Он снова сосредоточился на игре. – Особенно если там есть правила. А правила есть почти везде.

Оба они были правы. Одну сторону принять бы не получилось, даже если бы я хотела. Ведь в действительности история придворного волшебника Мариона отличалась от моей как минимум одной важной деталью.

Король Арктус родился с клеймом гасителя.

А мне предстояло однажды потерять и своего гасителя, и своего короля.

Чудовище

Две мои нелюбимые легенды – о том, как в мире Тысячи Правил родились первые волшебники и гасители. Они напоминают о том, что правила богов берутся не с потолка. Они появляются по одной простой причине: люди не могут соблюдать свои.

Наши древние предки жили в холодных пещерах, ели сырое мясо и много болели оттого, что любящие промозглость паразиты селились в их внутренностях. Наши древние предки страшно боялись огромного мира вокруг, не умели ни исцелять раны, ни создавать красивое, ни даже нормально драться. Наши предки были ничтожествами, которые, возможно, вообще не понимали, зачем появились на свет такими несовершенными – голокожими, двуногими, нелетучими, бесхвостыми подобиями обезьян. Им оставалось только выживать.

Однажды вожди нескольких племен узнали о необычном месте – Святой Горе. Прячась поблизости, подглядели, как оттуда спускаются красивые животные и… красивые, очень красивые люди. Огромного роста, с ухоженными руками и волосами. Одетые не в засаленные шкуры, а в яркие узорчатые ткани, украшенные самоцветами, золотом, раковинами, венками. У тех людей были зычные голоса, лики сияли, глаза полнились жизнью. Те люди на самом деле не были людьми – даже вожди это поняли и не посмели нападать. Но поняли они и кое-что еще: если чем-нибудь поживиться у этих красивых существ в доме – там, на Горе, – возможно, удастся сделать собственные народы чуть счастливее.

Вожди рискнули и в одну ночь полезли на Святую Гору, к ее серебристой мерцающей вершине. Они нашли там все, что и можно себе представить, – дворцы из мрамора и стекла, сады, полные фруктов, пруды, кишащие рыбой. На Горе было так красиво, что вожди испугались, почувствовали себя совсем жалкими. Они не посмели – благоговение помешало – забрать ничего, кроме одного-единственного колчана со стрелами. Только колчан, без лука, ведь что такое лук, они не знали. Но и этого оказалось достаточно. Коснувшись одной стрелой стопки сухой травы, люди получили огонь. Приложив другую к гноящейся ране ребенка, излечили ее. Воткнув в землю третью, вырастили оливковое дерево. Стрелы очень помогли людям, но, совершив одно-два чуда, каждая рассыпалась. Вскоре волшебство кончилось. И вожди решили повторить свою дерзость.