Это я удачно попала!

Конечно, во время научных дискуссий, парни частенько горячились и выходили из себя — но пусть уж луше таким образом сбрасывают пар, чем постоянно изводя и подкалывая друг друга. И, разумеется, мы играли в игры. Большинству игр моего советского детства я научила Эвана и близнецов еще в «Цветущих холмах». И сейчас мы вдвоём с Эваном объясняли Гордону правила игры в «Балду» и в «Виселицу». Помимо прочего, парни по утрам тренировались в саду, и меня тоже приобщили к этому занятию. В этом мире бои холодным оружием уже ушли в прошлое, огнестрельного так и не изобрели, а роль оружия играли магические артефакты. Зато рукопашные бои пользовались популярностью, так что парни сообща учили меня самообороне. Что-то я, конечно, знала из школьных факультативов, но многое стало для меня открытием.

Родители Гордона, видя, как мы сдружились — ну, на их взгляд, понятное дело — оставили сына погостить у нас подольше. Мы с Эваном чуть не взвыли, но, благо к этому времени приехали близнецы — и стало веселее. Теперь мы играли не только в настольные игры, но и в подвижные — в «Жмурки», «Пятнашки», «Прятки». И не говорите, что это — детские игры! Вы просто не видели этих трёх лосей — Нориса, Эвана и Гордона — радостно носящихся по саду. Мы с хрупкой Норой только и успевали, что от них уворачиваться, чтобы не снесли ненароком. Сдаётся мне, ребята просто душой отдыхали от взрослой жизни, которая их ждала за пределами этого дома: ведь они все были уже в таком возрасте, когда прав было еще не особо много, зато обязанностей — хоть отбавляй. Да я и сама с удовольствием играла и веселилась вместе со всеми.

Глава 41

В первый день осени я стояла у ворот нашего поместья, нервно сжимая ручку оранжевого чемоданчика с функцией магического расширения. В этом чемодане был мой почти годовой запас вещей, а также всё, что может понадобиться для учёбы. Неделю назад я получила письмо, в котором было сказано, что за мной сегодня явятся, чтобы препроводить в Закрытую Академию. Кто именно явится — не сказано, лишь день и час. Так что за пятнадцать минут до назначенного времени, я поцеловала в щеку дедушку, получила объятия от бабушки, попрощалась со слугами и, подхватив чемодан с вещами, вышла за ворота. И теперь переминалась с ноги на ногу, с волнением ожидая того, кто за мной прибудет.

В голове крутились разные мысли: например, что я вот так стою, стою — а никто так и не показывается. До самого вечера. А потом приходит письмо, что всё это — ошибка. Или что меня забирут, но отвезут не в академию, а в тюрьму. Или в тайную лабораторию, где будут проводить опыты.

В общем, всякая чушь в голову лезла. Еще я очень жалела о том, что не смогла проститься с сестрой — ведь мы теперь увидимся только на следующих летних каникулах. Но Эни сейчас замужняя дама, да и дел у них в клинике очень много, так что видимся мы редко. Сестрёнка хотела приехать меня проводить, но я сама отказалась: мы с дедом пока не говорили ей, что я поступила в не совсем обычную академию. Пока что Эни была целиком и полностью занята своей личной жизнью, и не хотелось её тревожить еще и своими проблемами. Сестра не жаловалась, но я и сама догадалась, что со свекровью они не ладят. Грас Линика и прежде не выглядела довольной выбором сына.

С Бурдагов мои мысли переключились на их родственников, Зирренов, а конкретнее — на Гордона Зиррена, моего новоявленного кузена. Как это ни странно, но после того, как он месяц гостил у меня с моими друзьями, он легко и незаметно сумел влиться в нашу компанию. Все трое парней по итогу расстались лучшими друзьями, несмотря на некоторую враждебность поначалу. С Норисом вообще все дружили — благодаря его лёгкому нраву и повышенной активности, а с Эваном Гордон в итоге нашёл общий язык на почве экспериментов с полётами. Да-да, мой друг не оставил идею о том, что человек может летать — и не так, с помощью левитации, как это делал иногда он, а по-настоящему. Левитация способна поднять и перенести на некоторое расстояние любой предмет, причем расстояние напрямую зависит от силы мага и тяжести предмета. Отсюда следует, что перелёт на дальние расстояния таким образом невозможен. Но от фей Эван узнал что-то, что дало ему надежду изобрести иной способ полётов.

Сколько я не пытала друга, тот не раскололся, получается ли у него или нет. Сказал лишь, что это — его дипломная работа, и уже следующим летом я всё узнаю. А вот с Гордоном он поедлился не только идеей, как я подозреваю. Ибо в последние дни они часто закрывались в комнате и что-то там вычисляли, не пуская ни меня, ни близнецов на порог. Даже как-то обидно.

Насчёт Эвана я поговорила с дедом: он не против, чтобы мой друг жил у нас, пока я буду в академии. Так и сказал:

— Эли, это поместье слишком велико для нас с Бони, я ведь уже говорил. Твой друг нам никак не помешает, я его с пелёнок помню — достойный юноша.