Это лишь игра - 2 (СИ)

Не оборачиваясь на нее и не сводя с меня глаз, он все с той же усмешкой отвечает:

— Моя бывшая… одноклассница.

Почему-то от его слов я вспыхиваю. Затем быстро ухожу. Возвращаюсь в служебное помещение, к счастью, пустое, и, рухнув на стул, захожусь в безудержном плаче. Я не знаю, почему мне так больно, все ведь давно осталось в прошлом. Я же почти забыла Германа! Поставила точку и перевернула страницу.

Но вот увидела его и… его невесту… и меня словно наотмашь ударили под дых, когда от острой внезапной боли не можешь ни вдохнуть, ни звука произнести. Когда всю колотит, а из глаз сами собой льются слезы.

Значит, это он женится… у него теперь другая…

И ведь я ни на что не надеялась давно, но эта новость просто выбила меня их колеи. Резко и грубо вспорола затянувшуюся рану… Я и забыла, что это так больно… Крепко зажмурившись, я беззвучно рыдаю, содрогаясь всем телом, до икоты и изнеможения. И все равно продолжаю травить себе душу: а это его — бывшая одноклассница… Почему от этих слов мне так горько?

Даже не знаю, сколько времени я вот так просидела. И просто чудо, что меня еще никто не хватился.

Постепенно я успокаиваюсь, дыхание выравнивается, слезы высыхают. Еще несколько минут я сижу, бессмысленно глядя перед собой в одну точку, словно в тупом оцепенении.

Затем тяжело поднимаюсь — надо идти работать, еще час до конца смены. Приглаживаю перед зеркалом волосы, расправляю платье. Лицо, конечно, припухшее, но кто на меня смотрит? Я почти в порядке. Почти спокойна. Лишь то, что, как я думала, во мне умерло, сейчас где-то под ребрами бьется и корчится в муках. Но и это пройдет…

8. Герман

За месяц до…

Вайнер, адвокат отца, позвонил мне около трех часов ночи. Я уже спал. Но спал плохо, нервно. У меня вообще со сном хронические проблемы. Порой до самого рассвета глаз не получается сомкнуть. А иногда, как в этот раз, засыпаю, но снится какой-то изматывающий абсурд: бессвязные обрывки чьих-то слов, звуков, хаотичные и нелепые сцены, калейдоскоп чужих лиц.

И сквозь этот сюр каким-то чудом прорвался звонок Вайнера. Даже не звонок, а вибро.

Я лишь взглянул на экран телефона и сразу понял — у отца проблемы и серьезные. Без веской причины Марк Вайнер не стал бы звонить, зная, что у нас с Иркутском разница в четырнадцать часов. Подобное себе не позволял даже отец.

Значит, там всё плохо. Так оно и оказалось.

— Герман, прости, что звоню так поздно… или рано? Прости, в общем. Но я не мог ждать. У нас крупные неприятности.

Откуда у этих неприятностей ноги растут, я тоже сразу понял. Даже не так — я почти ожидал чего-то подобного.

С тех пор, как отцовский друг, Явницкий, пролетел с выборами и вместо него в губернаторское кресло сел Леонтьев, эти самые неприятности сыпались на отца как из рога изобилия. Бесконечные проверки, задержки грузов, вынужденные простои, сорванные госконтракты — Леонтьев кусал отца со всех сторон. А потом вдруг затих. Почти полгода его не трогал.

Когда отец прилетел сюда, в Калгари, три месяца назад, я ему так и сказал, что рано он расслабился. Если уж Леонтьев столько лет лелеял в себе жажду мести, то так просто он не уймется. И, скорее всего, он собирается провернуть что-то посерьезнее проверок. Отец отмахнулся тогда:

— Да что этот мудила может, кроме мелких пакостей? Только шавок своих на нас натравливать… Ничего, зубы пообломает. А затих, потому что скоро новые выборы. Не до того ему, да и выдохся он тягаться со мной. К выборам я ему еще устрою сюрприз.

Но с сюрпризом, похоже, Леонтьев отца опередил.

— Александра Германовича сегодня забрали… взяли прямо во время совещания… — заметно волнуясь, говорит всегда спокойный Марк Соломонович. — Сейчас он находится в СИЗО. А в офисе сейчас черт-те что творится… компьютеры все изъяли… документы тоже… трясут все наши предприятия… и дома у Александра Германовича был обыск.

— Что ему предъявили?

— Уклонение от налогов в особо крупном размере и участие в коррупционных схемах.

— Насколько все серьезно?

— Думаю, более чем… Мы, конечно, со своей стороны сделаем всё возможное, но… перспективы пока очень туманные.

— Леонтьев за этим стоит?

— Конечно! Без губернатора тут не обошлось. Без него никто бы и не полез в это. Герман Александрович, вы же понимаете, что не в налогах дело. Это банальное сведение счетов. В конце концов, все крупные компании используют налоговую оптимизацию[1]. Про откаты вообще молчу. Никого это не волнует, потому что это обычная распространенная практика. Леонтьев лишь воспользовался этим как зацепкой. Но, боюсь, так просто он от нас не отстанет. До конца пойдет.

***

Спустя два дня я был уже в Иркутске. Думал, сердце выскочит, когда спускался по трапу. Сам от себя не ожидал такой сентиментальности. Пока ехал в такси, жадно вглядывался в дома, улицы, прохожих, и в груди ныло.

И вопреки здравому смыслу все время думал: где, интересно, она в эту самую минуту, чем занимается, счастлива ли со своим мужем. Увидеть ее хотелось до ломоты, прямо вдруг накрыло. Постоянно себя одергивал, напоминал, зачем я сюда приехал.