Это месть, детка!

– Я уже привыкла. – Наташа смотрела на Тувинцева с тем же сомнением, что и он.

– Ваша фамилия Селиванова? – спросил майор, сурово глядя на нее.

– Селиванова.

– Что вы здесь делаете?

– А если у нас любовь? – Артем обнял Наташу за талию и привлек к себе.

– Любовь – дело добровольное и уголовно ненаказуемое, – заявил старший оперуполномоченный.

– Вы действительно считаете, что я могла отравить чай? – спросила Наташа.

Она не пыталась высвободиться, и Артем чувствовал напряжение в ее теле.

– Я сейчас ничего не могу сказать. Проведем экспертизу, выясним, а там уже будем разбираться. Поэтому прошу вас оставаться здесь.

– Зачем экспертизу проводить? – осведомился Артем. – Чай обычно полонием отравляют. Вы, товарищ майор, чашку оближите. Если там полоний, то у вас из ушей дым пойдет.

– Очень смешно! – Тувинцев с пренебрежением глянул на него и скривился.

– Нет, это вам спасибо! Развеселили вы нас, весь день смеяться будем.

– Ну-ну.

На этом разговор и закончился. Тувинцев ушел.

– Психиатрическую экспертизу надо бы провести, – сказал Артем. – А то наберут в полицию всяких!..

– Это какой-то абсурд! – Наташа эмоционально вознесла руки.

От возмущения она даже не обращала внимания на то, что Артем по-прежнему обнимал ее.

– Зачем, скажи, мне травить твоего отца?

– Это от бессилья, – заявил Смит. – Имитация бурной деятельности. Заказчика найти не могут, а работу показывать нужно. Вот менты с ума и сходят.

Наташа кивнула ему в знак благодарности. Ей очень нужна была его поддержка. Да и в Артеме она нуждалась, может, потому и не вырывалась из его объятий.

– Не было в чае никакого яда! – сказала красавица.

– А кто в этом сомневается? – шепнул ей на ушко Артем.

Но, видно, его голос прозвучал слишком жарко. Это испугало Наташу, вернуло ее в действительность, где она не должна была допустить близких отношений с этим парнем. Она отскочила от него как ужаленная, но Артем лишь улыбнулся. Для счастья ему хватало и тех минут, которые он провел в обнимку с ней. Пока.

Ожидание в аэропорту, регистрация, перелет, переезд – все это весьма утомительно. Хорошо, что рабочий день уже закончился к тому времени, когда Егор Валентинович наконец-то добрался до Москвы.

Он сразу поехал домой, там принял ванну, жена налила рюмку водки, чтобы окончательно снять усталость. Но Тувинцев своим звонком вытряхнул его из состояния покоя, сказал, что у него есть новость, которая не терпит отлагательств. По телефону он говорить отказался.

Примерно через час Тувинцев подъехал к его дому. Егор Валентинович спустился, сел в машину.

– Я снял пальцы Матвеева!

– Ну! – Зиньков напрягся в ожидании.

Не стал бы Тувинцев ехать к нему домой в столь поздний час, если бы полученный результат не выходил из ряда вон.

– Это не Матвеева пальцы! – Тувинцев пытался, но не мог сдержать ликующую улыбку.

– Так!

– Отпечатки принадлежат Ставровскому Сергею Антоновичу. Шестьдесят шестого года рождения, в восемьдесят четвертом имел привод в милицию за хулиганство, с тех пор больше никаких контактов с органами.

– Но пальцы остались.

– А пальцы остались. Фотография тоже имеется. – Тувинцев поднял с заднего сиденья папку, вынул из нее личное дело и ткнул пальцем в снимок, с которого на Зинькова испуганно смотрел совсем еще юный паренек.

В нем угадывались черты, присущие взрослому Матвееву.

– А это фотография нашего старого знакомца. – Тувинцев показал Зинькову другой снимок, на котором в презрительной ухмылке кривил губы куда более зрелый парень. – Здесь ему двадцать лет. Улавливаешь сходство?

– Одно и то же лицо.

Действительно, Ставровский и Матвеев ничем не отличались друг от друга. Это бросалось в глаза, несмотря на разницу в возрасте и отношении к той обстановке, в которой происходило фотографирование. Ставровского пугало общение с законом, а Матвеев демонстрировал свое презрение к нему.

– Ставровский воспитывался в семье. Сразу видно, что домашний мальчик. А Матвеев – шпана детдомовская.

– По нему заметно, – согласился Зиньков.

– Ставровский просто с кем-то подрался, а Матвеева взяли за грабеж. Пять лет лагерей, три года отсидел.

– Значит, вместо Матвеева «Парад-Инвестом» управляет его двойник?

– Да, брат-близнец. В один день родились.

– Одного сироту взяли в семью, а другой остался в детдоме?

– Похоже на то. Наведем справки, выясним.

– Может, лучше у самого Ставровского спросить? – Зиньков усмехнулся.

Хотелось бы ему посмотреть на этого деятеля, после того как его тайна с треском лопнет. Уж тогда-то он по-другому запоет.

– Можно и у него. Представляю, какой шум поднимется! – Тувинцев мечтательно сощурил глаза.

Возможно, он видел в своих фантазиях приказ о новом назначении, скрепленный очередной звездой. Егор Валентинович не мог его осуждать. Сам такой. Тоже засиделся на рядовой, в общем-то, должности.

– Это еще не все, – сказал Зиньков.

– Да, забыл спросить, как ты съездил.

– Предчувствия меня не обманули, – с усмешкой проговорил Егор Валентинович. – Из двух стволов пальнул. По двум зайцам. Селиванова – не совсем Селиванова.

– Как это не совсем?