Это месть, детка!

– В кабинет к господину Матвееву вы зашли, чтобы вытолкнуть его из окна.

– Я его не выталкивала.

– Но вы сами признались…

– В чем? В том, что я Городилова. Так Михаил Антонович сам все поймет. Мой отец был его компаньоном, они вместе начинали бизнес. Вы спросите у него, кто такой Городилов, и он догадается. Они вместе занимались теми предприятиями, которые сейчас входят в «Парад-Инвест». С тех пор как дела пошли успешно, Матвеев постоянно пытался вывести моего отца из дела. Сначала его люди убили мою маму, а затем…

– Кто это видел?

– Как погибла мама – никто. А как убивали отца, видела я. Мне тогда было всего четыре года, но я хорошо все помню. Я видела, как люди Матвеева выкидывали отца из окна.

– Самого Матвеева тоже видели?

– Да, конечно. Отец понял, что его пришли убивать, и спрятал меня. Но я все видела. Матвеев сказал, чтобы он отдал ему свою долю. Отец все подписал, и они выкинули его из окна.

– Значит, вы претендуете на часть компании «Парад-Инвест»?

– А я сказала, что на что-то претендую? – возмутилась Городилова. – Ничего подобного! Я всего лишь хотела отомстить!

– Сделать так, чтобы Матвеев упал из окна?

– Да!

– Должен сказать, что вы очень близко подошли к своей цели. Вы толкнули киллера на Матвеева, и если бы он не увернулся…

– Я не толкала его на Матвеева. Все вышло случайно.

– Тем не менее покушение было.

– Вы ничего не докажете.

Зиньков кивнул, соглашаясь с ней. На Матвеева покушался человек, не имеющий отношения к Городиловой. Просто так уж совпало, что его смерти желали две разнонаправленные, но одинаково нацеленные силы. Аристархов собирался стрелять, он и обвинен в покушении. А Городилова осталась в стороне. Мотив был, умысел тоже, а вот само преступное деяние носило косвенный характер. Да, она толкнула киллера на Матвеева, но если не сделает признание, то обвинить ее не удастся.

Зиньков посмотрел на Матвеева-младшего. Парень сидел, обхватив руками низко опущенную голову. Он пытался, но никак не мог прийти в себя.

– Докажем или нет, но подозрение у меня появилось сразу. Вы, Елена, понимали, что я могу навести о вас справки, но не исчезли из моего поля зрения. Почему?

– Этим я только усилила бы ваши подозрения.

– А может, вы собирались завершить начатое? Ваш преступный замысел не удался, но господин Матвеев продолжал оставаться в пределах вашей досягаемости. Вы собирались нанести новый удар?

– Я вполне могла его отравить, но не сделала этого.

– Но вы же готовили ритуальную месть. Ваш отец выпал из окна, значит, и Матвеев должен был погибнуть.

– Не собиралась я его убивать.

– Но вы же сказали, что хотели ему отомстить.

– В мечтах, но не в реальных планах.

– Значит, признаваться не будем?

– Я уже все сказала.

– Ну что ж, я вынужден вас задержать, гражданка… – Зиньков нарочно не назвал Елену по фамилии.

Раз уж она не хочет делать официальное признание, придется задержать ее до выяснения личности.

Глава 17

Марта стояла у стойки бара с тряпкой в руке. В этом положении Сергей Антонович ее и застал. Она только что протерла столешницу, но радости в ее глазах не было.

– Кофе пили, кругом пятна, крошки, – недовольно сказала женщина, давая понять, что Наташа как уборщица не выдерживает никакой критики.

– А где Артем? – спросил Сергей Антонович.

– Телефон абонента недоступен.

– А Наташа?

– Ты у меня спрашиваешь? – Марта возмущенно и чуть насмешливо повела бровью.

– Что, никого нет?

– Только грязь!

Сергей Антонович огляделся. Вообще-то, в квартире было чисто, но с Мартой лучше не спорить.

Он связался со Смитом и узнал, что Наташа находится в следственном управлении. Артем вместе с ней.

– Опер приезжал, сказал, что с Наташей следователь поговорить хочет. Артем за ней увязался.

– Почему я ничего не знаю?

– Ну… – Смит вздохнул.

Он повинился перед боссом, но не раскаялся. Его вполне можно было понять. Нельзя же докладывать отцу о каждом шаге сына.

Только вот соглашаться с ним Сергей Антонович не хотел. Следственное управление – это вовсе не рядовой случай. Тем более после того как тайное стало явным.

Наташа – убийца. Пусть и несостоявшаяся, всего лишь потенциальная, но все-таки. Не исключено, что она всю жизнь готовилась к тому, чтобы отомстить его отцу. Занималась восточными единоборствами, возможно, пулевой стрельбой. Затем втерлась к отцу в доверие…

Но разве Артем имел право ее осуждать? К нему-то в доверие она не втиралась. В постель не лезла. Как могла, воротила от него нос, а он бегал за ней как чокнутый.

А еще отец сделал ее сиротой. Он был бандитом, страшным, жестоким. Артем помнил, как тот орал на него и на мать. Потом он успокоился, видно, решил взяться за ум. Но мертвых не воскресишь. Не смоешь с рук кровь людей, которые были родителями Наташи. Вернее, Лены.

Девушка не обманывала его, не пыталась совратить. Сейчас она тоже сказала правду. Он верил ей и даже злился на себя.

Артем не должен был давать воли своим чувствам. Если бы какая-то сволочь убила его отца, то он тоже вынашивал бы план мести. Если сам такой, то как можно осуждать Наташу?..