Ученые не ставят воспоминания Генри под сомнение, однако подчеркивают, что воспоминание — это не просто воспоминание. Иногда оно становится повествованием, несущим в себе факты о произошедшем и не очень отличающемся от какой-нибудь обычной истории. Бывает и по-другому — мы переживаем событие заново: ощущения, детали, чувства, нахлынувшие в тот момент, — не последнюю роль играет и обстановка. Воспоминания Генри, скорее, относились к первому типу и больше напоминали знания или усвоенные рассказы — это называется
В дайвинг-центре «Гюльте» мы уже провели первую часть теста на память — его результаты нужны нам для сравнения, поскольку они демонстрируют работу памяти в нормальных условиях. Мы разделили аквалангистов на две группы и присвоили каждому номер от 1 до 10. Выданный нами список, состоящий из 25 слов, испытуемых, очевидно, заставил попотеть. Не только потому, что тест сложный. Они изучали слова в течение двух минут, затем вставали, прогуливались, возвращались к столу и записывали то, что смогли запомнить. На них была надета половина снаряжения для погружений — разумеется, они вспотели и им стало жарко. Испытуемые запомнили от 6 до 17 слов — это абсолютно нормальный результат.
Капли дождя попадают на кожу и лишь заставляют нас еще сильнее нервничать, а первая группа испытуемых тем временем уже заходит в воду. А что, если мы вообще ничего не узнаем? Что, если эти десять человек пришли сюда совершенно напрасно и мы не узнаем ничего нового о памяти и контексте?
Нельзя же всю жизнь полагаться на то, что обстановка поможет нам запомнить все, что только возможно. Годден и Бэддели подчеркивали неразумность таких предположений. В XVII в. философ Джон Локк написал о человеке, который учился танцевать в комнате с большим сундуком. Он исполнял всевозможные танцевальные па, но только если в комнате находился сундук. В комнате без сундука свои способности он продемонстрировать не мог. Очень странная история — к счастью, ничего подобного больше никогда не наблюдалось. Но в ней описана крайняя форма контекстно-зависимой памяти, а задачей Годдена и Бэддели было продемонстрировать, что
К счастью, воспоминания доступны нам даже тогда, когда мы не находимся там, где произошли сами события. Аквалангисты готовы поделиться с нами поразительными впечатлениями от погружения — они тем временем уже переместились на сушу.
Нейронные сети нашей памяти, или рыболовная сеть воспоминаний, приносят пользу не только тогда, когда дело касается обстановки.
Самые крепкие сети мы сплетаем сами, когда запоминаем то, что действительно хорошо понимаем или что имеет для нас особое значение. Если мы проявляем жгучий интерес к какой-то теме, например к дайвингу, нам проще запоминать новую информацию, связанную именно с ней, а не с тем, о чем нам мало что известно. Все дело в том, что у нас уже есть обширная нейронная сеть воспоминаний для размещения знаний, а кроме того — дополнительная мотивация. У нас как бы появляется дополнительная нейронная сеть благодаря нашей собственной вовлеченности — память вообще эгоистична. Воспоминания цепляются за то, что касается нас самих, что мы чувствуем, чего
Другие ученые проводили разные эксперименты, связанные с контекстно-зависимой памятью. Запомним ли мы то, что выучим во время прыжка с парашютом? Ученые пришли к выводу, что уровень стресса во время прыжка так высок, что сводит влияние контекста к нулю. Вероятно, в этом нет ничего странного: уровень адреналина повышается настолько, что мы плохо воспринимаем обстановку — а значит, опереться памяти не на что. Чуть более приземленным и приближенным к практике был эксперимент, во время которого ученые тестировали студентов-медиков: легче ли им вспоминать полученные знания в том же помещении, где они их получали? Помещением в эксперименте служили и обычные аудитории, и операционные, где студенты надевали спецодежду. К счастью для их будущих пациентов, в результате эксперимента были выявлены минимальные различия, поэтому студенты вполне способны вести врачебную практику за пределами учебного заведения.