Это мой конёк. Наука запоминания и забывания

«Наши воспоминания не предназначены для судебных процессов, — говорит Андерс Фьелль из Университета Осло. — Их смысл не в том, чтобы запоминать такие детали, как цвет одежды грабителя банка. Когда нашей жизни угрожает опасность, мы сосредоточиваем внимание совсем на других вещах. Память — важный инструмент для умения предвидеть будущие опасности, ему она и служит», — объясняет он.

Элизабет Лофтус изучала, что происходит, когда сначала испытуемый подробно рассказывает о произошедшем, а затем ему предъявляют его рассказ в письменном виде, но с ошибками в деталях — например, указывают, что куртка была коричневой, а не зеленой. Многие не замечают намеренно допущенных ошибок и начинают верить в достоверность этих сведений[59]. Значит, главное доказательство способна изменить обыкновенная небрежность полицейского, бравшего свидетельские показания и записавшего их в протокол для дальнейшего подтверждения свидетелем, — и даже сам свидетель, возможно, не заметит ошибки. Опечатка превратится в ложное воспоминание, а в результате накажут невиновного.

«Проблема в том, что ложные воспоминания очень похожи на настоящие, в том числе и по силе связанных с ними эмоций. Как правило, неважно, ела я вчера бургер или пиццу, но для уголовного дела этот факт, возможно, имеет огромное значение. Исход конкретного дела по-прежнему зависит от чьей-то памяти — мы никогда не отсечем этот фактор полностью. Но мы способны расширить человеческие знания о памяти и минимизировать количество ошибок», — говорит Лофтус.

При рассмотрении 300 уголовных дел, когда подсудимого позднее освобождали по результатам ДНК-теста (работа так называемого Innocence Project[60]), оказалось, что свидетель указывал на невиновного человека в трех случаях из четырех и тому выносили обвинительный приговор. Свидетель был абсолютно уверен в том, что видел, как тот самый человек убегал с места преступления, угрожал жертве пистолетом, или предоставлял иные показания, имевшие правовые последствия. Свидетели действовали из лучших побуждений и не преследовали личную выгоду, указывая на невиновного, — просто в их воспоминания закрались ошибки.

В качестве эксперта профессор Свейн Магнуссен принимал участие в нескольких судебных процессах и даже запустил в Норвегии образовательный проект для судей и адвокатов. Он написал хороший труд по психологии свидетелей: «Психология свидетеля. Надежность и достоверность в повседневной жизни и в зале суда» (норв. Vitnepsykologi. Pålitelighet og troverdighet i dagligliv og rettssal[61]). Свейн сталкивался с двумя рассмотренными в Норвегии делами об убийстве: трупа или пропавшего без вести человека не было — судя по всему, поводом послужили ложные воспоминания. Кроме того, есть множество случаев, когда люди утверждали, что подвергались различного рода сексуальному насилию, а позднее оказывалось, что подобные происшествия были в принципе невозможны.

Как же получается, что граница между фантазией и воспоминанием стирается и правдой становится то, что на самом деле ей не является?

«Это нам просто-напросто неизвестно, — говорит Магнуссен. — Предполагаю, ложные воспоминания есть у большинства из нас. Мы помним то, чего на самом деле с нами никогда не случалось. Как правило, это несущественные мелочи, на которые мы и не обращаем внимания. О ложных воспоминаниях говорил еще Фрейд, но, разумеется, в кресле психотерапевта они не имеют никакого значения. А вот в зале суда приводят к серьезным последствиям».

Написав книгу о психологии свидетелей и ложных воспоминаниях, Магнуссен получил множество обращений от людей, ходивших на сеансы терапии, которым помогли «вспомнить» нападение.

«Ложные воспоминания становятся причиной реальных травм. У некоторых людей они едва не разрушили всю личную историю и отношения с окружающими».

Воспоминания о серьезных травмах очень редко всплывают из ниоткуда после многолетнего забвения, и большинство действительно переживших насилие жертв не пребывают в счастливом неведении.

В одном исследовании приняли участие 175 человек обоих полов, насилие над которыми в детстве было доказанным фактом: зафиксировано, что все они всегда знали, что с ними случилось. Воспоминание о пережитом нападении не всплыло случайно во время сеанса терапии. 170 человек отрицательно ответили на вопрос, был ли в их жизни период, когда они совсем не помнили, что с ними произошло[62].

«Почти немыслим тот факт, что кто-то вдруг вспомнит нечто подобное, уже будучи взрослым человеком», — говорит он.

И наоборот, бывает, что психотерапевт непредумышленно берет на себя роль авторитета в белом халате и доводит фантазии до крайней точки — так они превращаются в воспоминания.