Это моя собака (Пять повестей для детей)

Я ушел с террасы, лег под Витиной кроватью и закрыл морду лапами. Потом пришел Витя и тоже лег. Но и ему не спалось. Одна рука у него вдруг свесилась с кровати. Я приподнялся и быстро ее лизнул.

- Пиратыч, Пиратыч, - сказал он и положил мне руку на голову. - Не могу я тебя побить. Мерзко бить существо, которое не может защищаться. Не могу я на тебя сердиться: ты просто глупый пес, который не понимает даже, что натворил... Иди спать...

Теперь я - сыщик

9 августа. Утром, после завтрака, Витя принес мне вязаную кофту тети Груши, на которой спал Фома.

- Нюхай хорошенько, Пиратыч. Сейчас мы пойдем искать Фому.

"Нюхай! " Как будто я и без него не знаю, чем пахнут кошки! Но я нюхал, рычал и фыркал, чтобы не огорчить Витю. И сразу же, пригнув шею, побежал вдоль забора. Возле калитки я сделал стойку и залаял.

- Понятно! Молодец! - сказал Витя и пристегнул мне сворку. - Зона нашего действия расширяется. Пошли на улицу.

На улице оказалось столько кошачьих следов, что я растерялся, но быстро сориентировался - выбрал самый свежий, самый противный и побежал по нему, увлекая за собой Витю.

Зачем-то этого кота понесло в поле, и мы понеслись туда. Поле было зеленое и желтое, оно шелестело, переливалось, качалось. Я гавкнул.

- Смелей, Пиратыч, - одобрил меня Витя.

Мы отыскали узкую дорожку, которая уходила в глубину поля. Очень здорово было мчаться по ней, прижав уши, заворачивая то влево, то вправо.

- Пиратыч! Убавь скорость! Или мы разобьем носы! - кричал мне Витя.

Мы врезались в шалаш. Пробили в нем дыру и растянулись на полу.

- Ой лихо мне! - простонал кто-то внутри шалаша, и голос показался мне знакомым.

Так и есть! Это опять был старик, который живет в желтом домике на горе. Нас он тоже сразу узнал.

- А-а! Гости дорогие, вот не ждал!

- Извините нас, пожалуйста, - пролепетал Витя, встал на четвереньки, посмотрел на меня с укором. Я его сразу понял, подпрыгнул и два раза лизнул старика в бороду.

- Узнал, значит, меня, песик? Ну, ну, не вертись... А то ведь и весь шалашик нам на головы посадишь - ты мастер!

Словом, он очень нам обрадовался.

- А куда это вы так поспешаете с песиком? - спросил он.

Витя рассказал ему, что мы ищем Фому и его следы привели нас в шалаш.

- Жалко, понятное дело... Хороший кот. Знаменитый, можно сказать.

Витя удивился:

- Фома?

- Он... Ты-то его уже в старости увидел. А года три назад Аграфена, не имей она совести, деньги могла бы на нем зарабатывать.

- Ученый был? - еще больше удивился Витя и я тоже.

- Как тебе сказать... Не столько ученый - талант имел от природы. Мышей ловил - красота поглядеть. Утром встанешь, а он их уже кучкой сложил, сидит, умывается, ждет: принимайте, мол, работу... Ловок был, умен, словом охотник. Соседки к вашей тете Груше то и дело бегали: дай ради Бога Фому хоть на три денька - мыши заели. Так что он у нас тут чуть ли не в каждом доме на гастролях побывал... Не хуже тенора... Вот какие дела, сынок... Надо Фому сыскать.

- Найдем! - вскочил Витя. - Ты понял, Пиратыч?

Не только понял - опять расстроился: бежали мы по чужим следам.

Поиски

11 августа. Продолжаем поиски Фомы. Ватутька посоветовала пойти в самый красивый дом поселка. Он обнесен высоким забором. Калитка всегда заперта. Что там внутри, ни одна собака не знает. На лето туда из города приезжают родственники - двое мальчишек, которые ни с кем здесь не водятся. Дачников хозяева не берут. Судя по следам, запахам и звукам, за высоким забором, кроме людей, есть корова, свинья, коза и еще какой-то никому не известный зверь.

Конечно, я сразу заинтересовался этим загадочным домом.

- Держи ухо востро, - предупредила Ватутька, - я чую там недоброе. Ни собак, ни кошек там не держат.

Я повел Витю прямо к этому дому, остановился около калитки и грозно зарычал.

- Ты что, Пиратыч? - спросил Витя. - Вот оно что! - прошептал Витя. Значит, он здесь?!

Мой догадливый хозяин сейчас же дернул за проволочную ручку, висевшую над калиткой.

Задребезжал звонок. Послышались тяжелые шаги. Что-то щелкнуло, и в калитке образовалось маленькое окошко. Из него на нас с Витей поглядели два холодных зеленоватых глаза. Сиплый голос спросил:

- Тебе чего надо, лоботряс?

- Я не лоботряс! - вспыхнул Витя. - Мы ищем кота. Тетя Груша очень горюет.

Глаза в окошечке прищурились:

- Тьфу! Делать им нечего! Убирайтесь!

Окошко захлопнулось.

Мы с Витей остались как два дурака. Мой хозяин был весь красный, ноздри у него раздувались.

- Пиратыч, простить это невозможно, - прошептал он дрожащим голосом.

О, мой Витя! Я не успел опомниться, как у него уже созрел план. Он вынул из кармана кусок мела, нарисовал на калитке страшную рожу и написал: "Здесь живет злой человек! " Ну и, ясное дело, мы тут же во весь дух умчались прочь.

Вечером тетя Груша рассказывала, над чем весь поселок смеется. Кто-то разрисовал Буровым калитку: точь-в-точь хозяин - морда злющая. И поделом им, шкурникам.

Конечно, я не утерпел, побежал, нахвастал про все это Ватутьке. Она не выразила никакого восторга.

Как бы не так! Очень я испугался! Я еще проберусь в этот дом! Я еще покажу себя! Я отыщу Фому! Факт!