Это Моя Земля!

Под конец своего бессвязного монолога рядовой совсем скис и закрыл лицо руками и уткнулся им в колени. Плечи его затряслись. Все. От него мы прямо сейчас, похоже, уже ничего не добьемся. Хотя, лично мне уже и так все понятно, кроме того, что это за погань такая и что нам теперь делать.

— Так, тезка, а ну-ка подвинься, — пропыхтел вдруг Солоха, передавший мне «весло» рядового Еремина и начавший протискиваться мимо Бурова к креслицу наводчика.

— Ты куда? — поинтересовался я.

— Да, пойду, тоже гляну, чего вы там такого увидели. Борь, я по «срочке» наводчиком был. Правда, на БТР-80, но сильно сомневаюсь, что тут серьезная разница…

Примерно через минуту Андрей, обустроившийся в тесноватом для него креслице, начал вертеть маховичек горизонтальной наводки.

— Ох, ни ху… чего себе!

— Увидал?

— А то, — процедил он сквозь зубы. — Больше скажу, мужики — их двое. Оба красавцы — хоть на стенку плакат вешай. Питаются, суки. Ну, сейчас я вас угощу. Ухи зажмите!

В замкнутом пространстве БРДМ короткая, на три патрона очередь грохнула серьезно, кисло завоняло сгоревшим порохом. Поплыли сизые, завивающиеся клубы дыма.

— Ага! — радостно и хищно ощерился Андрюха, получил, сучара!!! А ты куда собрался? Команды бежать не было!!!

Блин, а ловко у него все же получается эти ручки крутить. Вот уж правда, если чему в армии научили — до конца жизни не забудешь. Следующие тридцать секунд Солоха с невероятной скоростью крутил маховики наводки и посылал куда-то, отчаянно при этом матерясь, короткие очереди. Салон «бардака» окончательно затянула кисея дыма. И кто название-то это придумал — «бездымный порох»? Брехня!!! Одно радует, что стрелянные гильзы КПВТ наружу «выплевывает», а то нам тут совсем весело стало бы!

— Есть! — удовлетворенно выдохнул Солоха. — А нефиг по стенам лазить. Мы тебя, сволочь, и на стене достанем.

— Точно попал? — на всякий случай переспрашиваю я.

— Точнее некуда, как там в песне: «Куда руки, куда ноги»… «Владимиров» — это вам не шутки.

Охотно верю, но вот вылезать из столь безопасного и потому до невозможности уютного нутра бронемашины почему-то совершенно не хочется. Но — нужно. Собираю в кулак всю свою решимость и, мысленно перекрестившись, а вслух выматерившись, рву вверх ручку дверного запора.

То, что осталось от первой твари, вижу сразу. Этот бабуино-гамадрил, похоже, решил перекусить одним из тел, лежавших возле «Форда». За что и поплатился. Верхней половины туловища у него теперь нет, есть только омерзительно воняющее грязно-бурое пятно на почти пополам разорванном крупнокалиберными пулями борту микроавтобуса. Но меня вовсе не пятно интересует. Судя по всему когда-то это было человеком. По крайней мере то, что сейчас свисает с пояса твари, больше всего похоже на залитые кровью обрывки широких тренировочных штанов, которые так любят одевать на тренировки культуристы и прочие пауэрлифтеры.

— Твою мать! — зло сплевывает подошедший к трупу твари чуть ближе меня Буров.

— Ты чего?

— Сам погляди!

Андрей подталкивает носком берца в мою сторону лежащую чуть поодаль огромную мускулистую ручищу (или все таки лапу?), начисто отделенную от тела. На бледно-серой, тронутой трупными пятнами коже хорошо видна татуировка. Она здорово деформировалась и поблекла, словно участок кожи, на котором она была наколота внезапно растянулся, но все равно, узнать купол парашюта и два самолета по бокам от него — эмблему Воздушно десантных войск, не составляет труда. Значит, действительно, человек.

— Хреновой ты смертью умер, братишка, а после смерти так и совсем… — покачал головой Буров. — Вот только как же ты в такое превратился-то?

Хороший вопрос. И очень нехорошая тенденция. Чуть меньше суток назад — скачущий, будто акробат, дохлый доходяга-алкоголик, который без труда сшиб меня с ног и чуть не перегрыз глотку. Теперь — превратившийся после смерти в этакого монстра явно друживший со спортом бывший десантник… Что мы увидим завтра? Упыря, размером с мамонта? Ох, не хотелось бы…

— Что, командир, какие мысли? — выжидающе смотрит на меня Солоха.

— Вызываем «покемоны», собираем тут все исправное оружие и боеприпасы, заводим «бардак» и — на базу. Да, и вот это, — я киваю в сторону мертвой туши, — тоже берем с собой. Думаю, Гаркуше посмотреть будет нелишним. А то на слово могут и не поверить.

Интермедия вторая. Евгения Воробьева

— Господи, Женька, ну какая же ты все-таки дура, а!