Это мы

Он смотрит на меня, а я смотрю на него над солнцезащитными очками, которые держатся на кончике моего носа. Немного неловко от его прожигающих блестящих глаз – отсюда я не вижу, какого они цвета. Сердце начинает набирать темп, а щёки вспыхивают, словно я только что застала его за переодеванием.

Парень легко улыбается мне и подмигивает. Я, наконец, разрываю наш зрительный контакт и поправляю очки, прячась за тёмными стёклами. Он склоняет голову к плечу и направляется вдоль берега, бросая мне последнюю улыбку, а я утыкаюсь в книгу и краснею ещё больше.

Он уходит.

Я остаюсь одна.

Океан по-прежнему спокоен и невозмутим, пляж почти пуст, а солнце всё так же беспощадно сгорает на своей собственной орбите. Холодный душ больше не спасает – мне начинает казаться, что я плавлюсь как шоколад.

Через некоторое время я захлопываю книгу, не в силах больше выносить этой пытки, собираю вещи и иду домой.

LINKIN PARK – Burn It Down

Подружка на один вечер

Я возвращаюсь домой и снова попадаю в руки холодного душа. Только он меня спасает в такие невыносимо жаркие дни. Дома никого нет, наверное, Максимус ушёл гулять со своими друзьями, Алексис так и не вернулась с таинственной прогулки, а папа всё ещё пропадает на работе, поэтому сейчас весь дом в моём распоряжении. Я могу спокойно взять к себе в комнату «Вини», не слушая лишний раз вопли: «Сегодня моя очередь», завалиться на кровать и продолжить читать книгу, которая сейчас в одиночестве лежит на тумбочке в коридоре вместе с остальными моими вещами и дожидается, когда я вернусь в её «лучший» мир.

Вскоре я выхожу из ванной в одном полотенце, чтобы откопать в своём шкафе ещё какие-нибудь чистые вещи и скорее натянуть их на всё ещё влажную кожу, шлёпаю босыми ногами по полу, почти что слыша, как влага испаряется на «шипящем» от жары кафеле, и скрываюсь в своей комнате.

Здесь небольшой бардак, который я оставила с утра, но я не обращаю на него внимания и надеваю свой второй купальник, который нахожу в комоде. Шумно вздыхаю и улыбаюсь, понимая, что «Вини» всё ещё здесь, со мной. Никто его не брал, что очень даже странно, потому что обычно он идёт нарасхват. Я включаю его одним ловким движением – сырое тело постепенно «высыхает», и я начинаю чувствовать себя засохшим скукоженным яблоком. Направляю вентилятор в сторону кровати, возвращаюсь в коридор, беру книгу и пристраиваюсь посередине матраса на животе. Книга раскрыта на очередной странице, но я не спешу начинать читать.

В голове мелькает лёгкая улыбка «моего незнакомца», и мне тоже хочется глупо улыбаться, ощущая в своей груди липкое чувство какой-то лёгкой влюблённости. Даже не влюблённости, нет, – это, скорее всего, глупая фантазия, в которой я придумаю себе «новую» Лину и буду представлять, как этот самый незнакомец будет проводить своё время с этой «новой» Линой. И возникает жгучее желание снова отправиться в город или на пляж, только чтобы опять случайно встреть его, чтобы увидеть поближе и, наконец, рассмотреть цвет его глаз.

И отдать четвертак.

«Флэшбэк – начальный курс истории Америки, миссис Дернлер сверкает глазами из-под огромных очков и тычет пальцем в открытый учебник.

– Видите? Видите? – говорит она. – Эти старые религии все замараны любовью. От них исходит запах этой скверны, они источают делирию.

И естественно, тогда это звучало устрашающе и казалось правдой.

Любовь – самое смертоносное оружие на свете.

Она убивает…

Алекс.

И когда она присутствует в твоей жизни…

Алекс.

И когда ты живёшь без неё…

Алекс».

Слышу, как распахивается входная дверь, отчего я прикрываю глаза и вздыхаю: опять нарушили моё уединение. Кто-то скидывает ботинки, бросает что-то на тумбочку, шумно вздыхает, а потом быстро проходит мимо распахнутой двери моей комнаты, но через мгновение пятится и возвращается обратно.

– О, Лина, – Макс облегчённо вздыхает. – Тебя-то я и ищу.

– Меня? – подозрительно хмурюсь и забываю от такой новости даже о том, что собиралась поплакать из-за смерти Алекса.

– Да, тебя, – он выдыхает, словно только что пробежал кучу километров. – Нужна помощь. Это очень важно. Очень.

Я медлю, пристально смотря на брата, словно говоря: мол, говори быстрее. Он молчит. Его глаза сверкают странным азартным блеском, в такие моменты обычно следует что-то неприятное или слишком крутое для меня, что исполнить я не могу либо из-за своих ограниченных возможностей, либо из-за своей гордости.

– Можешь притвориться на этот вечер моей девушкой? – выпаливает он на одном дыхании.