Это мы

– Друг дал погонять на время, – Максимус медленно прячет руки в карманах джинс и спускается по ступеням. Я иду следом за ним, как хвостик.

– Друг? – переспрашиваю я.

– Да. Его наказали за драку в школе, а он испугался, что отец заберёт его мотоцикл, поэтому мне на время сбагрил, – парень пожимает плечами. – Не бойся, я умею им управлять.

Я нерешительно останавливаюсь рядом с братом, наблюдая за тем, как он снимает с железного коня подножку и выводит его на дорогу. Вся уверенность начинает меня постепенно покидать, когда Макс заводит двигатель и запрыгивает на байк.

– Давай, Лина, – он зовёт меня к себе, нетерпеливо дёргая плечом. – Нас уже ждут.

– Я же в платье! – подхожу ближе, возмущённо скрещивая руки на груди.

– И что? – брат закатывает глаза. – Прижмись покрепче и никто ничего там не увидит.

– Но…

– Ли-и-и-ина! Мы опоздаем же, если пешком пойдём, – Макс сидит на байке, одной ногой упираясь в асфальт и удерживая равновесие. – Запрыгивай.

Я медлю. Ехать в коротком платье со скоростью больше сорока миль в час мне совсем не хочется, особенно учитывая то, что придётся прижиматься к брату-парню. И вообще мне начинает казаться с каждой минутой всё больше и больше, что ничего хорошего из этой затеи не получится. Если кто-нибудь узнает, что я его сестра, а вовсе никакая и не девушка, то это будет позор из всех позоров на свете. А если об этом узнают мои одноклассники или отец. Или Алексис, что ещё хуже, то…

– Лина, – Макс внимательно смотрит на меня.

Я вздыхаю и подхожу ближе, забираюсь на мотоцикл и крепко обхватываю руками его талию. Парень издаёт какой-то собачий смешок и заводит двигатель. Байк трогается с места, а я сильнее прижимаюсь к спине брата, чтобы не упасть. Мы несёмся по дороге в сторону города, рёв движка с каждой секундой нарастает всё больше и больше, и мне кажется, что мы вот-вот во что-нибудь врежемся и обязательно разобьёмся.

Чувствую, как низ платья начинает соскальзывать с моих ног, поднимаясь выше, но мне уже всё равно. В голове постоянно вертится: «я не доберусь живой до этой вечеринки и не придётся притворяться подружкой собственного брата».

Ветер бьёт в лицо, и я закрываю глаза, которые начинают слезиться. Мы врываемся в город, и мне кажется, что наша скорость увеличивается всё больше и больше. Мотоцикл нагибается в сторону, сворачивая на загородную трассу, я чувствую, как сердце замирает в безмолвном крике паники. Перед глазами появляется вечерний океан, на глади которого играют отблески почти уснувшего солнца, – волны хлещут о скалы, истачивая их и превращая в гладкие, покрытые илом, поверхности. Спустя секунд двадцать всё это исчезает: мы сворачиваем на очередную дорогу и исчезаем в городе.

Через несколько минут я чувствую, как байк замедляется, и мы останавливаемся на другом конце города почти на самой окраине у небольшого домика. Все окна в нём горят, а мне начинает казаться, что все мы мотыльки, наивно летящие в сторону большого яркого фонарика, обманутые таким ярким заманчивым светом.

Я спускаюсь на землю – Максимус следует моему примеру и катил мотоцикл в сторону двери, там он ставит его на подножку и вздыхает, нервно смотря на двери дома. Несколько парней стоят на улице и курят, о чём-то оживлённо болтая, приглушённая музыка еле слышно вырывается из открытого окна и постепенно начинает заражать мой мозг какими-то своими особыми вирусами. Я пытаюсь сопротивляться, и поворачиваюсь к брату.

– Нервничаешь? – я замечаю его задумчивые глаза и пару морщинок между бровями.

– Нет, – врёт он, качая головой. – Идём? Главное, веди себя естественно, а я остальное попытаюсь сделать… И еще. Если будут спрашивать, мы познакомились в школе, ты учишься в параллельном классе и мы встречаемся почти три недели, – парень неуверенно топчется на месте.

– Ещё можно вернуться домой, если переступим порог, будет уже поздно, – я неожиданно понимаю, что пальцы моих рук жутко замёрзли, – я подношу их к губам и дую, немного растирая. Остальному моему телу почему-то невыносимо жарко.

– Нет, приехали уже, – Максимус берёт меня под руку и уверенно ведёт к дверям.

Мы поднимаемся по ступеням на крыльцо и входим внутрь: музыка становится громче, она не оглушительная, но настойчивая, я всё равно думаю, что она доносится откуда-то из глубины здания, словно из подвала. Народ разбился на компании и парочки, большинство из них заняты своими собственными разговорами. Макс был прав: я никого здесь не знаю.