Это называется зарей

Зазвонил колокол столовой. Его слабый звук растворился в слепящем воздухе. «Два укола. Два укола стрихнина. И мы ляжем, Клара, бок о бок! Клара, любовь моя!..» «Идиот!» — протрезвонил петух из глубины следовавших один за другим длинных гулких залов. Лицо Пьетро расплылось перед ним, словно восковая маска от печного жара.

— Я могу вам помочь? — спросил потрясенный Пьетро.

— Да. За этим я и приехал к тебе. Потому что боюсь, что его, в конце концов, обнаружат. Мы должны спрятать его в надежном месте. Надо найти способ.

— Ну конечно, — сказал Пьетро.

Снова наступило молчание.

— Доктор, здесь не все товарищи сходятся во мнении относительно преступления, но все хотят, чтобы Сандро выпутался. Не все одобряют убийство Гордзоне. И все-таки мы можем рассчитывать на них…

— Ты с ума сошел! — проворчал Валерио, почувствовав, что руки его вспотели. Еще более липкий пот начал струиться у него под мышками. Черт возьми, да он совсем спятил! Доверить столь важный секрет такому болвану, как Пьетро! Теперь он пропал! Он обхватил голову руками. — Пьетро, — прошептал доктор умоляющим тоном. — Ты не должен никому ничего говорить. Это наш с тобой секрет… Никому ни слова!

Образ Пьетро теперь странным образом полностью исчезал. «Помнишь, Клара, нашу первую поездку в Буджеру? Огромный пляж, зеленые волны. И то счастье, что заставляло биться наши сердца, твое и мое, наши сердца, которые никогда уже не перестанут биться вместе, никогда, во веки веков. Твои глаза, Клара, твои ласковые глаза, дорогая, в которых я видел свое отражение, словно сам Господь Бог следил за мной взглядом, твои глаза не давали мне сомневаться, заставляя понять, что смерть — это вовсе не конец тайны, а триумфальная арка, только начало, праведный путь!»

— Чего вы хотите от меня, доктор?

Валерио поднял руку, как бы говоря: «Да разве я знаю?», однако рука показалась ему тяжелой, словно затянутая огромной латной рукавицей. Итак, стало быть, выхода нет. Пьетро внимательно смотрел на доктора.

— У меня идея, доктор.

— Какая?

— Мой двоюродный брат через неделю должен вернуться из Палермо. У него маленький парусник. Он плавает между Салерно и Сицилией. Если вы оплатите путешествие, я уверен, он согласится взять Сандро и доставить его в Тунис или в Алжир. Чтобы управлять его судном, нужны два человека. Я поплыву вместе с ним и Сандро, чтобы на обратном пути брат был не один. Все должно получиться.

— Да, — сказал Валерио. — Я оплачу путешествие. Ты уверен, что твой двоюродный брат согласится?

— Уверен. Все будет просто, вот увидите. Мы отчалим от берега глубокой ночью. Вы кого-нибудь знаете там, на том берегу?

— Знаю? Да… В Тунисе.

— Надо предупредить его, чтобы он помог Сандро на первых порах.

— Я предупрежу.

Проблемы больше не было. Сандро будет спасен. Клара будет спасена. И снова им овладело оцепенение. Он уже не знал, откуда доносится грохот, который он слышит, действительно ли от второго состава вагонеток, выехавшего на площадку под окном санчасти?

— Пойду в столовую. Значит, договорились, доктор?

— Приходи ко мне вместе со своим двоюродным братом. Когда стемнеет. Пройдете через сад, ладно?

…Он остался один. Суждено ли и ему когда-нибудь отправиться в Южную Америку, распластавшуюся в океане, словно благодатный рай? В Южную Америку вместе с Кларой, которая станет еще моложе и красивее, чем всегда, еще любимее, да, с Кларой, после того как кончится эта агония, потеря всей его крови. В этот час, должно быть, заканчивается погребение Гордзоне среди могил, уже поросших весенней травой. И тут вдруг между живых стеблей его воспоминаний промелькнул поддельный: Анджела!.. Скоро вернется Анджела! Валерио встал. Значит, конца еще не видно! С маленькой площади до него доносились крики. Ему почудилось, будто его осаждает огромная толпа, освистывая его и требуя смерти.

VIII

— Да что с тобой, дорогой? Почему ты такой грустный и нервный?

Клара задержала его, когда он уже собрался уходить. «Прекрасные глаза! Нежная душа!» — подумал Валерио, поглаживая ее плечо. Надо было успокоить ее, рассеять это беспокойство. «Я вымотался до предела!»

— Со мной ничего, Клара. Может, я немного устал.

— Хорошо! Поедем в субботу в Буджеру. Отдохни хотя бы два дня…

— А мои больные? Ты хочешь, чтобы я их бросил?

Улыбнувшись, он привлек молодую женщину к себе. Но в голове у него с молниеносной быстротой крутилась страшная фраза: «Я не смогу жить вдали от тебя; так долго и так далеко…» Она скручивалась, раскручивалась и снова скручивалась, ему никак не удавалось забыть эту фразу. Казалось, она навечно запечатлелась в его измученной душе. «Soffite di nevralgie, mal di testa, mal di denti, dolori periodici?.. Antidolorifico Veramo!»[22] Хорошо, хорошо! Одна таблетка, и всякая боль исчезнет. А как быть с моей?

— Мы поедем в Буджеру. Обещай мне, — настаивала она.

— Ладно. В субботу едем в Буджеру. Но погода будет плохая.

— Тогда мы проведем время в нашей маленькой гостинице. Будем смотреть на море.

— Надеюсь, чтобы скрасить наше пребывание там, ты позволишь нам заняться другими играми?

— Всем, чем пожелаешь, любовь моя.