Это не лирика

На ухо злые оправданья

Легли они так ладно, тайно.

Но, что за глупая возня!

Скажи мне адово отродье,

Как есть всё. Стикс уж полноводна

И мы стоим на берегу.

Нет страха, как и нет печали.

Мне чайки век не отвечали

В заброшенном гнилом порту.

Всё знали ведь чертовки, знали!

Поэтому и не кричали

Истошным визгом, что люблю.

Минуты в жизни не страдали…

Продали. Снова же продали

За блеск на голубом глазу.

Призвание

Призвание. То ещё признание!

Кому, но только не творцу.

Оно лишь в пору подлецу,

Что жжёт сердца очарованием,

А я уродец на бегу

В лицо плюю тебе с порога,

Когда ты узел взял в дорогу,

Прильнув, к проклятому плечу.

Призренье. Но ещё есть страх.

К кому б ещё вы испытали,

Если бы мир я сей оставил,

Развеяв по ветру свой прах?

Но, я — уродец. Всё бегу

И обнажаю ваши души,

А ты не хочешь это слушать.

Всё ждёшь, что ядом захлебнусь.

Уповай

Уповай. Уповай. Что ещё тебе осталось?

Только веры спорной малость,

Да признания гроши.

Сколько б в шторме не плескалась

Твоя совесть нахлебалась

Всеобъемлющей любви?

Цену знай! И жизнь узнай! Ведь она тебя стеснялась,

Лишь на миг стыдом пробралась,

Закатилась в камыши.

Старый мир плыл не меняясь,

Не жалел тебя, играясь,

Что ж. В могилу поспеши.

Дурная весть

Поцелованная вьюгой

Средь пустынь одна иду

Дерзко преданная другом.

Головы не подниму.

И махровой темнотою

В припорошенном саду

Я с горящею щекою

Душу искупну в поту.

И спины не выпрямляя

Глаза к небу прикую.

И, подумав, вспоминая,

Повторяю, чью судьбу?

Отрекайся трижды утром

Ты от ангела в аду,

А изрытыми руками

Я дольмены возведу.

Схоронюсь я в них на время,

Пережить три злостных дня.

И воспряну будто семя-

Плодородная земля.

Только все же он засохнет,

Тот безропотный росток,

Только все же он издохнет,

Отправляясь на восток.

Залечить его все раны

Невозможно. Никогда.

Ибо нет сильней измены,

Чем предательство врага.

Головы не поднимая,

Зацелованная мглой,

Под песком я засыпаю.

Здесь проклятая судьбой.

2009 г

Иллюзия

Девочка Маша кротко жила,

Верила девочка в чудо,

Будто у кошек жизнь не одна,

Почти что бессмертья минута.

У девочки Маши пытливый был ум,

Однажды, она проверяла

Свои убеждения. Прочно. На зуб.

Всё ль верно она понимала?

Отправив на лоджию Мурку гулять

Маша с окна наблюдала,

Но, кошка, увы, не умела летать,

А птиц она яро хватала.

И вот за мгновение лапки зверька

Скользнули по жестким перилам,

И кошка умчалась прочь с этажа

Назло чудодейственным силам.

Мария спустилась. Святое дитя

Увидело лучшего друга,

Почти бездыханного, еле кряхтя,

Спускавшего своего духа…

И взор этой девочки в раз потускнел,

Разрушено вмиг представленье

О том, как прекрасен кошачий удел

И как же горько заблужденье.

И девочка Маша в дом грустно пошла

И всё про себя размышляла,

Ведь был человек, что сошедший с креста

Воскрес. Как же жизнь одичала!

Не уж то ей жалко раз шанс подарить,

Хоть кошке, хоть бабочке юной?

Никак не могла всё внутри примерить

Злой рок, что весьма хитроумен.

Но, всё куда проще, смешное дитя,

Когда книг листы ироничней,

Тогда всё конечное. Даже судьба

Мужчины с креста прозаичней.

Разговор в очереди

Всё нормально. Меня всё устраивает.

Яма здесь на дороге? Не расстраивает

И отсутствие средств успокаивает –

Мне не нужно копить на круиз,

До него вон, сперва, доберись!

Всё нормально. Меня всё устраивает.

Ваше чувство свободы раздваивает,

Только совесть чужую присваивает,

Без него можем мы обойтись!

Вот стабильный покой… Согласись.

Всё нормально. Меня всё устраивает.

Ну, и пусть Федька дальше отстаивает,

А у нас мужа зять вон пристраивает –

Вот те место! Скорее садись!

Ну, конечно, потом поделись…

То нормально. Меня всё устраивает.

Цены вечно растут. Не накаливай!

И всё тащат, и так же присваивают!

Не изменится. Новые врут!

Их пусти — полстраны унесут.

Всё нормально. Меня всё устраивает.

На работе зарплату? Не удваивают.

И завод года два уж простаивает,

Ну, им лучше виднее вверху,

Я то что? Я работник в цеху.

Мне нормально. Меня всё устраивает.

Вам бы лишь бы на партию сваливать,

Да народ суетою раскалывать,

Ладно. Слышишь, зовут? Побегу!

Целый год не везли колбасу…

Не грусти! Ведь меня не расстраивает!

Прозрей!

Прозрей, заблудшее дитя!

Иди скорей, иди за светом,

Ну, что же медлишь ты с ответом,

И огорчаешь тем меня?

Как можно здесь в сомненье думать

О тьме, об изверге угрюмом,

О лжи, что в сердце полоумном

Твой мир пытается поймать?

Стоишь и ждёшь, а я в смятении,

Жалею, душу проиграв,

И на колени робко встав,

Шепчу дождю о сожалении.

И каждой каплей сострадав,

Омоет грех твой — мою участь,

В час, что в триумфе эта трусость,

В забвении тебя предав…

Чужак

Как жалок мир и как двулик,

Ведь ты везде чужак, однако.

Нет дома, милый гробовщик,

Даже могила нам общага.

А страшно? Честно расскажи!

Принять, что путник ты с порога?

Честности можешь одолжить –

Начни свой сказ, но с некролога.

Ладонью нежно прикоснись

Ты к отражению слепому,

Сквозь землю смело провались,

Поведай мудрецу седому.

Излей на лист всю боль и гнёт,

Освободи свой разум ясный!

А вдруг внезапно повезёт

И станет жизнь вокруг прекрасней?

Сибирь

Ты чёрствая, холодная равнина,

Покрытая веками серебром,

С изгибами, корявая застыла,

Пронизанная дымчатым столпом.