Это не сон

– Нет, нет. Мы должны продолжать, Натан. Поверь мне. Это самое лучшее, что мы можем сделать для Софи. Ей это необходимо именно сейчас.

Сегодня, 18.00

Я отказываюсь смотреть в окно, потому что этот отрезок пути слишком прекрасен, – его я когда-то любила больше всего. Он проходит по морской дамбе в Долише[27], где в какой-то момент ты чувствуешь, что летишь, как будто поезд едва касается колесами поверхности воды.

Этот путь восхитителен, но сегодня он еще и синоним опасности. Произнесите «Долиш», и у всех перед глазами встают телевизионные кадры – полотно железной дороги, смытое тем жутким штормом[28]. Поэтому я размышляю: «Всё ли будет в порядке? Или ветер усилится и нас снова задержат?»

В конце концов, мы потеряли между станциями тридцать минут – и всё из-за какой-то жалкой проблемы с сигналами. Они так и не объяснили нам, что стало ее причиной. Но сейчас я веду себя, как настоящая паинька. Стараюсь держать себя в руках и даже извинилась перед проводником за то, что слезла с поезда. В какой-то момент я испугалась, что он будет настаивать на том, чтобы на следующей станции меня высадили и отправили в больницу на обследование. Боюсь, что все окружающие считают меня не совсем нормальной, но, кажется, проводник списал это всё на стрессовое состояние, в котором я нахожусь, и теперь, узнав о Бене, выделил мне тихое местечко в самом начале вагона первого класса.

Мне, Марку и доктору, которому, как я подозреваю, поручено негласно следить за мной, так как он бросает на свою жену извиняющийся взгляд всякий раз, когда отрывается от своей книги.

– С вами всё в порядке, Софи? – спрашивает он.

– Да. Благодарю. Прошу вас, не думайте, что вы должны сидеть рядом и заботиться обо мне. Со мной все хорошо.

– Нет проблем. У меня есть книжка. Дайте знать, если почувствуете себя хуже.

Так что мне приходится выдавить из себя улыбку, после чего я смотрю на Марка, притворяясь, что это просто наше очередное путешествие – та-там, та-там – и что я – простая пассажирка, пытающаяся убить время, в то время как в реальности у меня в голове постоянно звучит мантра, и в ней я умоляю Господа, в которого мало верю, чтобы этот поезд продолжал двигаться.

«Ну, пожалуйста».

Марку только что звонил Натан. Он был по делу в Сомерсете, а сейчас направляется в больницу, где попытается разрулить эту глупость с идентификацией мальчиков. Я хочу сказать, видит Бог, они не настолько похожи. Если положить рядом два их фото, то всё сразу же станет ясно. Я начинаю терять терпение, но такое впечатление, что в больнице не хватает персонала, а имеющемуся приходится следовать своим правилам. Они не могли отложить операцию до того момента, как станет понятно, кто есть кто, потому что она была слишком срочной. Но им хотелось бы, чтобы рядом оказался кто-то, знающий мальчиков, для того чтобы идентифицировать их сразу же после операции. В клинике всё еще царит жуткая путаница. Из обрывков информации, которые медицинская сестра успела сообщить мне до того, как все воды в рот набрали, я поняла, что у одного из мальчиков – коллапс легкого[29], а у второго серьезно повреждена селезенка. Но теперь сотрудники больницы жестко следуют правилам и не собираются делиться с нами информацией до тех пор, пока не будут выяснены имена мальчиков.

Мое состояние напоминает агонию. Хочу ли я, чтобы у моего ребенка был коллапс легкого? Или поражение селезенки? И то, и другое кажется мне ужасным, но поражение селезенки почему-то звучит более угрожающе, и я чувствую себя каким-то монстром, который желает более опасной травмы кому-то другому. Я просто не могу думать, что им может оказаться Бен. Селезенка… Я не хочу, чтобы это был Бен.

Итак… Ах да, нам надо ждать. Натан сейчас едет в Дарндейл, и он обещал позвонить, если появятся какие-то новости, когда мальчиков вывезут из операционной.

Марк протягивает мне телефон, и я пытаюсь поблагодарить Натана, но слова застревают в горле, и мне приходится вернуть трубку. Все выглядит так, будто любой жест доброй воли – уже слишком. И эта часть побережья кажется мне сейчас чересчур красивой. Именно поэтому я сижу, опустив глаза, и стараюсь не обращать внимания ни на взгляды, которые бросает на меня доктор, ни на пролетающие за окном слишком прекрасные виды. На чаек у нас над головами и шапки пены на набегающих волнах. Вместо этого разглядываю какое-то пятно на полу – от кофе? – и мысленно клянусь себе, что с этого самого момента моя жизнь изменится, что я сама изменюсь и стану лучше, как человек и как мать.

«Если только ты даруешь мне это».

Глава 9

В недалеком прошлом

Детектив-инспектор Мелани Сандерс наполнила две ярко-розовые кружки из большого кофейника и уставилась на свою соседку.

– Ты опять на всю ночь уходила в мир иной[30]? – Было видно, что она довольна своей ранней шуткой, в отличие от Синтии, которая застонала, а потом вытянула вперед обе ладони, своим цветом напоминавшие кружки.

– Мне к пятнице надо закончить шесть циновок. Это просто невозможно.