Это не сон

Мелани улыбнулась. Синтия, как и многие другие художники, жила, казалось, в круглогодичном состоянии искусственно создаваемого ею биполярного хаоса. То вверх, то вниз. То нищий, то платишь за всех. То безработный, то от работы не продохнуть. И ничего никогда в меру. Несмотря на все ее жалобы, которые Мелани научилась игнорировать, именно такую жизнь Синтия обожала. В ней, художнице, была необходима трагедия, что отражалось в ее своеобразной манере одеваться – сегодня она была в желтовато-зеленом комбинезоне и черных ботинках «Доктор Мартинс»[31].

В самом начале их дружбы Мелани сделала большую ошибку и попыталась сыграть на амбициях подруги:

– Почему бы тебе не найти работу, Синтия? Знаешь – правда, для тебя оно будет новостью, – это когда ты каждый день приходишь в офис, а в конце месяца тебе за это платят.

Но выражение лица Синтии было настолько болезненно высокомерное, что Мелани сразу поняла: ей лучше молчать. Сегодня она заглянула в мастерскую и увидела там три рамы для сушки белья с длинными полосками хлопчатобумажной ткани, выкрашенной в различные оттенки розового. По всей видимости, Синтия проработала всю ночь. В настоящий момент «фирменным продуктом» были циновки, которые она плела в традиционном стиле: вручную выкрашивала полоски ткани, а потом сплетала их в яркие современные узоры. Эффект был потрясающим, и текущий заказ, который она получила от бутик-отеля, где их собирались вешать в качестве украшения на стены, впечатлял. Проблема заключалась в площади стен. Заказ был на две дюжины циновок, а если учесть, что обычно Синтия делала за раз две-три штуки, его выполнение было под угрозой.

– Может быть, ты мне поможешь, Мел? – Синтия наклонила голову и говорила тоненьким детским голоском.

– О-о-о-о, не-е-ет. Мы это уже с тобой обсуждали. Ты говоришь, что тебе нужна помощь. Может быть, ты в это искренне веришь, но я на своем горьком опыте убедилась, что ты просто не переносишь, когда кто-то приближается к твоей работе. Да и в любом случае у меня новое дело в Тэдбери. В ближайшее время я буду занята.

Мелани постаралась, чтобы это прозвучало значительно. Она не была готова признаться даже Синтии, что это ее первое дело после столь долго ожидаемого повышения оказалось предметом постоянных насмешек в отделе. Несчастная домашняя разборка.

– А мне казалось, что тебе уже известно, кто это все сделал…

– Ну, в общем, да. Но мы не можем заявить, что все так просто. – То, что Мелани пыталась защищаться, выдавало ее с головой. – Я все еще жду результаты вскрытия. И записи телефонных разговоров. Кроме того, у нас нет убедительного мотива.

– Э-э-э, прости меня, но я видела его физиономию.

– Люди говорят, что они любили друг друга.

– Ага, конечно.

– А я думала, что цинизм – это часть моей работы.

– А она-то как, выживет? Жена? Иначе все расследование теряет смысл.

– Не знаю. Кстати, я прямо сейчас еду в больницу. Купить что-нибудь в городе?

– Хомити-пай[32].

– Не поняла?

– Хомити-пай.

– А что, ради всего святого, это за хомити такой?

– Ты и вправду безнадежна, Мелани. Это все из-за того, что ты питаешься в столовках.

– Прости.

– Нет, не прощу. К твоему сведению, хомити-пай – это утонченная смесь картофеля, лука и чеснока в легком песочном тесте.

– То есть это просто пирожок с начинкой.

– Нет, я так больше не могу…

Теперь наступила очередь Мелани улыбаться. Она нашла свою соседку по объявлению в газете, когда перебралась в Плимут. И не ожидала, что та задержится надолго, особенно после того, как Синтия сообщила ей, что владеет домом, относящимся к Викторианской эпохе, с окнами, выходящими на Певерелл-парк[33], хотя у нее явно не хватало средств на его модернизацию. В спальнях отсутствовало центральное отопление, не было нормального душа. Но Мелани очень быстро влюбилась в этот контраст между привычкой к изысканной кулинарии и буйством красок выкрашенных полос из хлопка и собственной работой, со всеми ее алкоголиками, проститутками, насилием и убогими, мерзкими – если говорить о нынешнем периоде, – мелкими преступлениями. По правде говоря, реальные убийства случались довольно редко, и именно поэтому она была обижена тем, что ее подключили к расследованию дела в Тэдбери. Синтия права. Это совсем не похоже на настоящее расследование убийства. И если Джил умрет, даже предъявлять обвинения будет некому.

– Тогда встретимся вечером.

– И, скорее всего, ты найдешь меня в чане со свекольной краской.

* * *