Это не сон

– А, ну тогда понятно – я спрошу у него.

– У нее малость не всё в порядке с головой. Когда вы ее знали, она тоже гадала на чаинках? – Мужчина улыбнулся. – А еще она гадала по рукам. И умела угадывать наши знаки Зодиака. Это производило впечатление – до тех пор пока мы не узнали, что она получает инфу от одного парня в отделе кадров. – Рассмеявшись, он переступил с ноги на ногу и посмотрел на часы. – Боюсь, что мне пора. Могу я еще что-то для вас сделать?

– Нет, нет. Я уже ухожу. Благодарю вас.

* * *

Я подношу чашку к губам и открываю глаза. Пытаюсь сообразить, как быстро растут волосы. Сейчас они у Эммы сильно ниже плеч, так что всё это произошло… когда? Не меньше года назад? Или больше?

Кофе слишком горячий – я снимаю крышку и дую на него. Руки у меня всё еще дрожат.

Больше года назад… Боже мой! Я пытаюсь успокоиться, представляю Бена сидящим за чистым столом и уплетающим пирожное. Он улыбается.

Эмма не знает, что я знаю. И у нее нет абсолютно никаких причин вымещать что-то на Бене. С ним это вообще никак не связано. Тут все дело в Марке.

«Эмма говорит, что мы идем плавать, мамочка…»

Бен все не так понял. Правильно? То есть я хочу сказать, что у Эммы нет никаких причин срываться на Бене, да и Марк этого не допустит…

Марк. Боже! Теперь я вообще перестаю что-либо понимать. Какого черта он перетащил ее в Тэдбери? И почему Эмма, мать ее так, притворялась моей подружкой?

Чувствую, как голова наклоняется вперед, и испытываю физическую боль. Внутри у меня звучит канонада. Я ничего не могу с этим поделать. Вообще ничего.

И тут я поднимаю глаза. И вижу его. Прямо перед моим столиком. В коричневом вельветовом пиджаке, который я помогла ему выбрать всего пару месяцев назад в Эксетере. Это было еще до истории с ребенком. И до больницы… Я ясно помню, как смотрела тогда на его отражение в зеркале и думала, как классно он выглядит. И как мне повезло. Как я думала, что мне повезло, потому что не знала, что он спит… с другой… женщиной.

И тогда я наношу ему удар. Очень сильный. Высоко поднимаю руку и бью с такой силой, что, когда моя рука касается его щеки, раздается совершенно особенный звук. Сила удара увеличивается, потому что он… даже не пытается уклониться. Не пытается избежать этой пощечины. Он знает, что я знаю, поскольку Полли наверняка сказала ему, что я видела фото, – я же вылетела из офиса без всяких объяснений. И я продолжаю бить его снова и снова, по плечам и по рукам. А он все равно не двигается.

Люди начинают оборачиваться на нас; голова у меня кружится, и к горлу подступает тошнота. Я отталкиваю от себя стол, и визжащий скрип его ножек режет слух, пока я забрасываю ремень сумочки на плечо и бросаюсь по проходу. Вперед. Куда угодно. Но только подальше…

– Софи, нам надо поговорить. Пожалуйста…

«Нет».

Я произношу это слово про себя, а не вслух, и все быстрее и быстрее иду в сторону расписания. Я хочу оказаться где-то в другом месте, подальше от этих надоедливых глаз. Мне хочется превратиться в крохотный комочек на полу. Спрятаться в темноте, где мне не будет так плохо. Я хочу позвонить Марку.

«Милый, приезжай и забери меня. Случилось нечто ужасное».

Только сейчас, впервые в жизни, это невозможно. Потому что он и есть это «нечто ужасное». И звонить мне просто некому. Понимание этого делает всё только хуже. И с каждой секундой проблема становится всё больше и больше. Мрачнее и мрачнее.

– Софи, нам надо поговорить. Пожалуйста…

И вот я останавливаюсь как вкопанная и поворачиваюсь так резко, что он врезается в меня.

– Он в безопасности? Скажи, Бен с ней в безопасности?

– Ты что, оставила Бена с ней? – Видно, что Марк в шоке.

– Да. Я хотела сделать тебе сюрприз. И оставила Бена с ней, потому что ты позволил мне думать, что она – моя гребаная подруга.

– Софи, прошу тебя…

Теперь уже много людей останавливаются и смотрят на нас. Женщина в черном макинтоше с клетчатым шарфом. Мужчина в изысканном костюме в полосочку, который платит у ближайшего киоска за упаковку сэндвичей. Двое детей, поедающих бургеры, и их папа возле стенда с прессой.

– Давай пройдем на поезд, – Марк ведет меня за руку к средней платформе. – Его рано подают.

Я стряхиваю его руку и выставляю вперед плечо.

– Ты что, правда думаешь, что я поеду с тобой?

– Софи, это не то, что ты думаешь…

– Я тебя умоляю. И ты еще не ответил на мой вопрос. Бен в безопасности?

– Да. – Он вдруг опускает глаза на свои ботинки и делает паузу. – Да… Я так думаю.

– Ты так думаешь?

И я опять бью его, да так сильно, что на лице у него появляется гримаса. Я сама поражаюсь своей жестокости и тому, что мне хочется бить его снова и снова – потому что я не хочу иметь к этому никакого отношения, не хочу, чтобы он настолько унизил меня, – поэтому я как можно быстрее подхожу к барьеру, роясь в сумке в поисках билета. Усевшись наконец с гулко бьющимся сердцем, опускаю голову между колен, пытаясь справиться с тошнотой.