...Это не сон!

– Одних поучений мало, Чуни, надо пройти через страдания и горе, тогда ты многое поймешь. И тетка твоя в былые годы вела свои счеты с миром. Тогда я, как и ты, считала, что тот, о ком я забочусь, кому поклоняюсь, должен чувствовать себя счастливым. Почему он не милостив ко мне? Почему не замечает моих стараний? Но постепенно я поняла, что напрасно жду этого. И пришел день, когда у меня не стало сил терпеть. Мне показалось, будто все, что я делаю, лишено смысла. В тот день я решила уйти от мира. Теперь же, оглядываясь назад, я вижу, что мои усилия не пропали даром. О дитя мое, тот, кто ведет счет нашей жизни, кто является единственным хозяином цен на ее ярмарке, отняв у меня все, завладел моей душой и открыл мне истину. Знай я тогда, что, выполняя свой долг перед семьей, я служу всевышнему и что, посвящая себя ему, я тем самым отдаю свое сердце миру, никто не мог бы причинить мне горя!

Ночью, лежа в постели, Аша долго думала над словами тетки. Она многого не поняла, но ее благоговение перед этой святой женщиной было безгранично. И она решила слепо следовать ее примеру. В темноте Аша, распростершись ниц, почтила того, кто вытеснил из сердца ее тетки весь мир.

– Я еще молода и не знаю тебя, – молилась она, – я знаю только своего мужа! Поэтому не сочти себя оскорбленным. О всевышний, вразуми его принять мое поклонение. Я не смогу жить, если он оттолкнет меня! Я не такая благочестивая, как тетя, и не смогу найти успокоения в лоне твоем.

И Аша еще и еще раз распростерлась ниц.

Близился день, когда дядя Аши должен был возвращаться в Калькутту.

Вечером накануне отъезда Аннапурна позвала племянницу.

– Чуни, девочка моя, – сказала она, – не в моих силах уберечь тебя от горя, несчастий и страданий, которыми полон мир. Но вот тебе мой совет. Какие бы испытания ни выпали на твою долю, держись веры и неуклонно выполняй свой долг.

– Благослови меня, тетя. Пусть так и будет. – И Аша поклонилась, беря прах от ног Аннапурны.

Глава 31

Когда Аша вернулась, Бинодини долго журила ее.

– Неужели за все это время ты не могла написать ни одного письма, дорогая?

– Но ты тоже не писала, Песчинка, – возразила Аша.

– Почему я должна была писать первой? Это следовало сделать тебе.

И Аша, обняв подругу, признала себя виновной.

– Ты же знаешь, сестра, – созналась она, – я не умею хорошо писать. И мне было стыдно, ты ведь такая ученая…

Обиду быстро позабыли, и взаимная привязанность подруг стала еще крепче.

– Ты дни и ночи проводила с мужем, – сказала Бинодини, – и вконец избаловала его. Он не любит, когда рядом с ним никого нет.

– Потому, уезжая, я и просила тебя заботиться о нем, – ответила Аша. – Ты ведь лучше меня знаешь, как ухаживать за ним.

– Днем, когда он уходил в колледж, я чувствовала себя относительно свободной, но по вечерам никакого спасения – то разговаривай с ним, то читай ему вслух, – конца нет его капризам.

– Еще бы! Раз пришлась человеку по душе, терпи!

– Остерегайся, милая. Муж твой иногда заходит так далеко, что мне начинает казаться, будто я и вправду наделена даром очаровывать мужчин!

– Если ты не обладаешь этим даром, кто же тогда сможет очаровать его! – воскликнула Аша. – Если бы я смогла перенять от тебя хоть частицу твоего искусства, я была бы счастлива.

– Зачем? Кого ты хочешь околдовать? Не стремись к этому, не стоит.

– Глупости! – Аша была возмущена до глубины души.

Впервые встретив Ашу по ее приезде из Бенареса, Мохендро сказал:

– Ты прекрасно выглядишь. Приятно пополнела.

Аша смутилась. Этого еще недоставало! Все у глупой Аши не так, как нужно! Она пополнела именно тогда, когда у нее так неспокойно на сердце! Оказывается, она не только не умеет выразить словами муку, терзавшую ее душу, но даже ее внешность свидетельствует обратное.

– А ты как жил здесь без меня? – ласково спросила Аша.

Раньше Мохендро полушутя, полусерьезно непременно ответил бы, что «умирал» без Аши, но теперь он не был расположен шутить, слова замерли на его устах.

– Да так, ничего. Спасибо, – только и сказал он.

Аша внимательно посмотрела на мужа. Он осунулся, побледнел, в глазах лихорадочный блеск, словно какая-то тайная жажда сжигает его.«Мой муж страдает, – с болью подумала молодая женщина, – а я покинула его и уехала в Бенарес. Мохендро похудел, а я прекрасно выгляжу». Аше стало стыдно.

– Как поживает тетя? – не зная что сказать, спросил Мохендро после паузы.

Услышав, что тетя здорова, он не мог придумать, о чем еще говорить.

Рядом валялся обрывок старой газеты. Подняв его, Мохендро принялся рассеянно читать.

«Так долго не виделись, а он ласкового слова не сказал, – задумалась Аша, опустив голову. – Даже не смотрит на меня. Неужели он сердится на то, что я не писала ему? Или он не доволен, что я задержалась в Бенаресе, уступив просьбе тети!»

В крайнем смятении Аша пыталась найти за собой вину, которая вызвала недовольство мужа.

Когда Мохендро, вернувшись из колледжа, сел обедать, в комнате находились только Раджлокхи и Аша, которая, закрывшись покрывалом, стояла, прислонившись к дверям.

– Ты болен, Мохим? – спросила обеспокоенная мать.