Это не учебная тревога

Тут полно конфет и жвачки. Несколько зажигалок и сигареты. Я бросаю взгляд на Райса, ожидая, что он обрадуется, однако радости на его лице не вижу.

Мы устраиваемся на ночь. Наш зал… На ум приходит слово «дом», однако неправильно называть это место домом. Мы с Лили раньше часто играли в дочки-матери. Мне было восемь, Лили — десять, и мама была мертва. Но к тому времени она была мертва уже довольно давно, так что это, наверное, не самая важная часть воспоминания. У меня были куклы и старая коробка, у сестры — бумага, карандаши и ластик. Она задавала мне вопросы, пока я, прислонив Барби к хлипкой картонной стенке, пыталась понять, что делать с Кеном.

«Спальни будут большими? У нас будет гостевая спальня? Ладно. Что у нас точно будет, так это раздельные ванные. Нет, папе не нужна комната, Слоун. Потому что он не будет жить с нами. Это наш дом».

Глава 11

4 дня спустя

— Грейс! ГРЕЙС! Папа жив! Он на улице. Он ЖИВ! — орет Трейс во всю мощь своих легких, вбегая в банкетный зал, и с нас моментально слетает сон.

Мистер Каспер. Жив.

Запыхавшийся и плачущий Трейс ведет нас на второй этаж. Свет фонарика скачет в его дрожащих руках, пока он пытается нам объяснить:

— Я не мог уснуть… бродил по школе… а потом услышал его. Он звал на помощь… Я подошел к окну и увидел…

Мистера Каспера. Живого. Зовущего на помощь на школьной стоянке. «Ты уверен?» — весь путь переспрашивает Райс. «Ты уверен, ты уверен, ты уверен? Может, ты лунатил?». Трейс настолько не в себе, что даже не говорит ему отвалить.

Мы мчимся по коридорам и взбегаем по лестнице так быстро, что, кажется, мои легкие сейчас взорвутся. Сердце замирает в груди. Я не могу поверить. Я не смею поверить.

Мистер Каспер жив.

— Я же говорил тебе, Грейс, я же говорил. Они знали, что мы здесь. Я знал, что кто-то из них попытается нас найти. Я, черт возьми, это знал!

Я первая подбегаю к окну. Трейс отдает фонарик Харрисону и, подлетев ко мне, чуть не вдавливает в стекло. Мы смотрим за край крыши банкетного зала, пытаясь увидеть, выискать взглядом мистера Каспера — живого, — но стоянка пуста. Над горизонтом медленно восходит заря. Света недостаточно, чтобы разглядеть кого-либо или что-либо.

— Где? — спрашивает Райс. — Я не вижу его.

— Он был… — Трейс отпихивает нас локтями. — Он…

— Как ты вообще мог увидеть его?

— Заткнись.

— Слушайте, — шипит Кэри. — Просто прислушайтесь.

Я прижимаюсь щекой к стеклу и изо всех сил прислушиваюсь. Слышу в отдалении сигнализацию автомобилей. Рядом судорожно вздыхает Грейс.

— Что?.. — резко разворачивается Трейс.

Она указывает в окно, и, проследив направление ее пальца, я вижу распластанного на асфальте лицом вниз мужчину. Я не понимаю, как мы его не заметили сразу, но тут же осознаю — не заметили, потому что искали признаки жизни.

— Нет, нет, нет… — отказывается верить в это Трейс. — Нет… это не… он был жив…

Я прищуриваюсь. Там может лежать кто угодно. Отсюда не видно. Не знаю, как Трейс мог рассмотреть в такой темноте отцовское лицо. И боюсь спрашивать его об этом при Грейс.

— Если он мертв, то инфицированные где-то рядом, — замечает Кэри. — Он кричал?

— Он не мертв! Он стоял! Он просто ранен или… он просто… Папа! Нам нужно выйти. Нужно принести его сюда. Мы должны ему помочь!

— Трейс…

Я перестаю слушать их. Школьная стоянка пуста. Я высматриваю кого-нибудь еще — шаркающие ногами, изуродованные тела когда-то знакомых нам людей, — но ничего не вижу.

— Папа! ПАПА!

Кэри оттаскивает Трейса от окна, но надежда придала тому сил, и, высвободившись, он швыряет Кэри на шкафчики.

— Не трогай меня!

— Ты даже не знаешь, он это или не он!

Сначала я слышу, а потом только вижу, как Трейс бьет Кэри по лицу кулаком. Звук глухой, однако я знаю, что боль резка. Знаю, каково это — чувствовать ее. У Кэри подгибаются колени, но он не падает. Он выпрямляется и потрясенно стоит на месте, из его ноздрей течет кровь. Дотронувшись рукой до лица, он смотрит на испачканные красным пальцы, и я вижу, как растет в нем ярость — так, как никто больше не может этого видеть. Она наполняет его сердце, растекается по венам. Мне бы предупредить всех об этом, но я лишь ошеломленно смотрю.

— Ты никчемный, — выплевывает Трейс. — Ты гребаный убийца!

Кэри бросается к Трейсу, и, сцепившись, они катаются по полу, молотя друг друга руками и ногами. Грейс кричит:

— Отпусти его! Отпусти моего брата!

Разнимает их Райс. Ему приходится удерживать Трейса, пригвоздив его к полу своим телом и вжав колено в спину.

Я поворачиваюсь к окну, к мужчине на улице.

— Мы теряем время, — задыхаясь, говорит Трейс.

— Он не двигается, Трейс.

— Ты уверен, что это он? — спрашиваю я.

— Кто еще это может быть? Мне нужно туда… нужно забрать его…

— Нет! — кричит Грейс. — Ты туда не пойдешь. Ты не можешь…

— Грейс, это папа, — прерывает ее брат. — Я знаю это. Я видел его.