Это падение

Теперь она лежит подо мной, и, нависнув над ней, я сначала покрываю поцелуями ее шею, а потом кожу возле лямки бюстгальтера. Роу выгибается, когда я приближаюсь с поцелуями к груди. Я наслаждаюсь этими мгновениями, в которые тело Роу откликается на ласку, желая большего, а сама Роу позабыла о своих страхах.

Я целую ее грудь через мягкий материал, касаюсь губами и щекой сосков, опаляю их своим горячим дыханием. Прокладываю дорожку из поцелуев от соска к соску и веду ее вниз, медленно спускаясь к шрамам. Тело Роу напрягается.

– Каждая. Частичка. Тебя. Прекрасна. – Мои губы касаются длинного шрама, и у Роу сбивается дыхание. Я ласкаю и целую все шрамы на ее теле, лелея каждый дюйм кожи.

Когда я возвращаюсь к лицу Роу, ее щеки залиты слезами, и она больше не сдерживает своих чувств. Зарывшись пальцами в ее волосы, прижимаюсь губами ко лбу. Роу вздрагивает, плача и тяжело, прерывисто дыша, а я просто держу ее в своих руках и жду, когда она успокоится и постепенно заснет.

Это… любовь.

20. Роу

Пробуждение в объятиях Нейта было сродни началу совершенно новой жизни. Последние два года без снотворного я засыпала всего несколько раз. Обычно это случалось, когда я заболевала чем-то вроде гриппа и не могла принять свои лекарства. С Нейтом же мне не нужны таблетки. Он – мое плацебо.

Распахнув веки, я встретила его взгляд. Нейт сказал, что сам проснулся пару минут назад, но у меня ощущение, что он смотрел на меня намного дольше. Вчера я так и не приняла душ и теперь чувствую себя грязной, но мне не хочется смывать с тела поцелуи Нейта. Это желание – сохранить на коже след от его поцелуев – кажется детским. Но мне все равно.

Перед занятиями я проскользнула к себе в комнату и переоделась в стенном шкафу, не разбудив при этом ни Кэсс, ни Тая. Даже несколько секунд полюбовалась ими, довольная результатом своих рук, а потом побежала на первую пару.

В следующем семестре надо будет пересмотреть свое расписание: философия в такую рань – та еще радость. Мой мозг не проснулся, и я почти уверена, что провалю тест, на который так опрометчиво явилась. Посещая этот предмет по понедельникам и средам, я вынесла для себя одну важную мысль: я не буду специализироваться на философии. Мне нравится напрягать извилины, заставляя себя смотреть на вещи иначе, понимать причины тех или иных решений и действий. Но мне не хочется посвятить этому всю свою жизнь. А вот искусство – не только создание его произведений, но и его созидание, – вот в это хотелось окунуться с головой.

Мои мысли явно где-то блуждали, поскольку раздавшийся скрип отодвигаемых стульев и поднимающиеся одногруппники резко выводят меня из транса. Что ж, и эту главу учебника придется читать, да и не по разу, поскольку я не слышала ни слова из лекции.

Я последней выхожу из здания и вижу Нейта, сидящего в ожидании меня у стены возле велосипедной стойки. На его лице беспокойство. Однако, увидев меня, он встает, широкими шагами пересекает разделяющее нас расстояние и, приблизившись, целует.

– У тебя все хорошо? Ты выглядишь расстроенным. – Мое внутреннее «я» впадает в привычное состояние смятения и самоуничижения. Конечно же, первые мои мысли о том, что Нейт жалеет о прошлой ночи и переосмысливает увиденное и свои чувства, но я поспешно подавляю всколыхнувшиеся эмоции. Они слишком долго управляли моей жизнью, и я не позволю им разрушить мои отношения с Нейтом.

– Просто не сразу увидел тебя. Забеспокоился, вот и все, – отвечает Нейт, пленяя меня уже в который раз.

– Что это? – указываю я на бумажный, пропитавшийся жиром пакет в его руке.

Нейт улыбается от уха до уха, отчего ямочки на щеках становятся глубже, и игриво двигает бровями.

– Ланч.

– Ты принес мне ланч?

– Ага. Помнишь, как я застал тебя на лужайке с твоим крошечным жалким обедом? Вот и решил удивить. У меня как раз есть время перед алгеброй.

Нейт хватает меня за руку и тянет за собой. Мы уютно устраиваемся в парке между двумя деревьями, откуда виден весь кампус. Нейт открывает пакет, и при виде бургера из «Сэлли» у меня тотчас начинают течь слюнки. Узрев в пакете еще и картофель фри, я тут же набиваю им рот. Нейт даже не успевает бургеры развернуть.

– Ну ты и пиранья!

– Прашти, – отвечаю с набитым ртом и прикрываю его салфеткой, продолжая жевать: – Я не завтракала, голодная как волк.

– Я так и подумал. – Нейт протягивает мне картошку. Я сцапываю ее зубами из его пальцев, и он поспешно отдергивает их. – У меня через несколько часов тренировка с мячом. Не оттяпай мне пальцы, ладно?

– Ты знал, что рискуешь, – ухмыляюсь я.

– Знал, – соглашается Нейт серьезным тоном, посмотрев мне в глаза.

Покраснев под его пристальным взглядом, разворачиваю салфетку и ширмочкой вывешиваю перед собой. Нейт, фыркнув, выхватывает ее из моей руки.

– Чего это ты удумала? Никаких пряток!

– Не знаю. Смущаюсь я. – И, чтобы отвертеться от разговора, откусываю огромный кусок бургера.

– Мне нравится смотреть на тебя, так что привыкай. О, давай потренируемся!