Это по-настоящему

– Не суди строго. Не моя вина, что родители были такие странные.

– Не-а, солнышко. Это же ты решила надеть на себя этот ужас. Так что тебе придется нести ответственность.

– Просто она очень удобная! – возражает Вонн. – И приятно прилегает к коже.

– Это ты приятно прилегаешь к коже! – я прижимаю ее к себе, кладу свою голую ногу между ее ногами во фланелевых штанах и щекочу шею.

Она вздыхает:

– Что ты делаешь?

– Обнимаю тебя. Ты против?

– Я думала, ты устал…

– К этому я всегда готов.

Она смеется, и воздух между нами вибрирует. Обожаю, когда она смеется. Обожаю, что именно я тот человек, который заставляет ее смеяться.

Она садится, и я недовольно ворчу. Но оказывается, что она просто хочет выключить свет. Комната погружается в темноту, но шторы не очень плотные, так что сквозь них проникает достаточно лунного света, который падает на лицо Вонн.

– Пойдем под одеяло? – шепотом говорит она.

Во рту у меня тут же пересыхает. Я, конечно, понимаю, что это не приглашение… в этом смысле, но мое тело ведет себя по-своему. Я слегка разворачиваюсь в другую сторону, чтобы Вонн ничего не заметила. А то она, наверное, еще сильнее перепугается, если поймет, что со мной творится.

Одеяло шуршит, когда Вонн забирается под него. На этот раз не приходится тянуть ее к себе – она сама ко мне прижимается и кладет ладонь мне на грудь.

– У тебя сердце так колотится.

Черт. Я надеялся, она не заметит. Но она так близко, и этот ее запах… она такая теплая и мягкая, что я совершенно ничего не могу с собой поделать. Мои губы пересыхают. Кажется, даже начинают зудеть.

– С тобой все хорошо? – спрашивает она.

Я провожу пальцами по ее волосам:

– Да. Со мной все замечательно.

Она молчит.

– Это уж точно. Все замечательно, – ее дыхание щекочет мое плечо. – А ты слишком сильно устал, чтобы меня поцеловать?

Я фыркаю:

– Я просто пытался быть джентльменом.

– Не надо, – шепчет она, и мое сердце просто взлетает.

Я переворачиваюсь, и теперь мы оба лежим на боку. Ее глаза в темноте сверкают, и она облизывает губы. Меня это так возбуждает, что я вздрагиваю. Сердце колотится так громко и сильно, что она наверняка это слышит. Но даже если и так, ничего не говорит, а просто придвигается ко мне, пока наши губы не оказываются в паре сантиметров друг от друга.

Я прикасаюсь к ее щеке, а затем одним махом сокращаю дистанцию и целую ее. О господи. Каждый раз, когда мы целуемся, когда ее губы растворяются в моих, меня охватывает это непередаваемое ощущение, яркая вспышка удовольствия. Я чувствую вкус зубной пасты и еще чего-то сладкого, свойственного только Вонн. Наконец мы, задыхаясь, отрываемся друг от друга, но ненадолго. Я не успеваю произнести ни звука, как она снова меня целует, и эти потрясающие ощущения возвращаются.

– Ок… – шепчет она.

– М-м-м? – Я пару раз провожу ладонью по ее бедру.

– Мне нравится.

Я хрипло смеюсь:

– Мне тоже.

Мы снова целуемся, нежно и страстно лаская друг друга языками.

– Я…

Мне кажется, я люблю тебя.

Но я успеваю остановиться. Это ее только испугает, а я не хочу испортить этот восхитительный момент.

Я кладу ладонь на ее грудь, и Вонн тихо вздыхает.

______

Я от нее без ума. Просто. Без. Ума. Не знаю, как так получается, но я оказываюсь на ней сверху и мое тело начинает медленно двигаться. Я совершенно ничего не соображаю, потому что безумно хочу ее. Она обхватывает меня руками за шею и жадно целует.

Я собираю в кулак всю свою силу воли, чтобы от нее оторваться.

– Мы не… – я жадно вдыхаю воздух, – слишком торопимся?

Она на мгновение замирает, я все понимаю и перекатываюсь на спину и лежу, вдыхая воздух, которого мне так не хватает.

– Слишком, – подытоживаю я.

Вонн садится. Ее волосы в полном беспорядке, и я даже в темноте вижу, как она в задумчивости кусает нижнюю губу, опухшую от поцелуев.

– Знаешь, на самом деле, я думаю… – она опять закусывает губу, – что… готова к большему.

Я сдерживаю желание наброситься на нее.

– Ты уверена? Ты сегодня выпила пива.

– Всего глоточек. А все остальное время только воду, – она медленно вздыхает. – Я главная, да?

– Конечно, – я раскидываю руки в сторону. – Вот он я. Делай что захочешь.

Она облизывает губы, и у меня такое чувство, что я сейчас умру. Я вцепляюсь руками в одеяло, чтобы на нее не наброситься, потому что мне очень хочется. Вонн осторожно перекидывает через меня ноги и садится сверху. Это прямо-таки изощренная пытка.

Затем проводит пальцем по моей татуировке на плече – я сделал ее, когда мой альбом впервые стал золотым.

– Эта татуировка очень сексуальная. Наверное, я не должна так говорить, да? Раз на ней имя твоей мамы?

– Я тебя умоляю, давай только не будем сейчас о маме!

Вонн серьезно кивает:

– Пожалуй, это разумно.

Она ведет пальцами вниз по моей руке и сдавливает бицепс:

– У тебя действительно отличные мускулы.

Она словно собирается потратить на изучение моего тела несколько месяцев. Между ног у меня все пульсирует.

– Почему ты так тяжело дышишь? Тебе больно?

Да. Очень.

– Нет, – говорю я. – Все хорошо.