Это подиум, детка! Сага о московских куколках

Гостями занимался специально нанятый русскоязычный гид: он показал девушкам гостевые домики, интернет-клуб, массажные кабинеты, четыре ресторана, пляж, на котором можно было заняться любым видом спорта, кроме шахмат и горных лыж, джакузи, ночной клуб… Алене казалось, что она попала в сказку.

Островок производил впечатление – солнечно-золотой, густо засаженный раскидистыми пальмами, с веселыми лужайками английских газонов и витиеватыми мраморными бассейнами, он был совсем небольшим, что-то около пятнадцати километров в диаметре.

Казалось, что местный воздух слегка разбавлен веселящим газом – все вокруг радовались и развлекались так искренне, словно на несколько дней вернулись в беззаботное детство. В основном на остров пригласили девушек, но попадались и мужчины, которые чувствовали себя королями мира в этом царстве острой женской конкуренции. Разомлевшие под ласкающими солнечными лучами, пахнущие морем и кокосовым массажным маслом, глотнувшие рома девушки были готовы к приключениям.

Алене вспомнилось, как в Москве приятельница пригласила ее в бар «Голодная утка» – заведение с весьма сомнительной репутацией. Там был такой порядок: в начале вечера внутрь запускали только женщин. Им предлагали бесплатную выпивку, развлекали их стриптизом. А уже потом, часикам к одиннадцати, билеты продавали мужчинам, для которых разгоряченные халявой и свободной атмосферой дамы становились на редкость легкой добычей.

На острове практиковалось что-то подобное, только размах был иным.

А у Анфисы случилась трагедия – фон Дурдаков умудрился разглядеть на ее безупречно прокачанных бедрах целлюлит. И теперь Анфиса горько плакала, запершись в своем домике, и свет ей был не мил, и море недостаточно соленым, и в приторных коктейлях слишком мало градусов, чтобы, опрокинув парочку порций, она могла вновь почувствовать себя человеком.

Алена стояла под дверью ее домика и битых полчаса уговаривала Фису выйти. А та – ни в какую. Наверное, сторонний наблюдатель решил бы, что девчонка, сама того не желая, потеряла невинность, ну или там тысячу долларов – настолько мощным был извергаемый прекрасными глазами соленый водопад.

– Фис… Ну Фис… – ныла Алена, – но это же смешно. Он наверняка просто пошутил.

– Ага, видела бы ты его лицо! – истерически кричала Анфиса. – Я же полдня набиралась смелости. Наблюдала за ним издалека. Засекла, когда его порнодесант коллективно возжелал пи-пи и отчалил в сортир. Подошла, напомнила, как меня зовут. Это было у бассейна… И он сначала так приветливо со мною разговаривал, что у меня от сердца отлегло! Ну, думаю, удача поперла. А он вдруг, так прищурившись, смотрит на мои ноги… И говорит: «А ты знаешь, дорогая Анфиса, что у тебя не бедра, а сплошной целлюлит?» Причем тон у него был такой независимый, словно он спросил, знаю ли я, сколько времени.

– Да нет у тебя никакого целлюлита, и вообще, ты худая, как щепка, – уныло уговаривала Алена, хотя в глубине души и понимала, что спорить с женщиной на грани нервного срыва бесполезно.

– Я больше вообще ничего никогда не буду есть! – с пафосом восклицала Анфиса. – И самое главное, все же это видели! И блядские блондинки, и балерина, и стриптизерки, и даже пятнадцатилетняя Анечка-любительница-Лорки, черт бы ее побрал!

– Фис, пойдем лучше купаться, а?

– Иди без меня, – в ее голосе была горечь благородной вдовствующей королевы, – сомневаюсь, что в ближайшее время я вообще смогу получить от этого мира хоть какое-нибудь удовольствие.

– Ну хочешь, пусти меня к себе? Вместе напьемся, в конце концов.

– Не надо. Иди, веселись. Ты же сама говорила, что с детства не видела моря. Когда еще представится такой шанс?

Она не сразу обратила внимание на того мужчину. Он держался в стороне от веселящейся толпы. Не метался с фарфоровым блюдом от суши-хижины к десертному столу, не участвовал в беспроигрышной лотерее, почти ни с кем не разговаривал, равнодушно смотрел на выступления акробатов и стриптизерш. Время от времени Алена ловила на себе его внимательный взгляд, и ей становилось не по себе.

Хотя ничего угрожающего в облике незнакомца не было. Невысокий, субтильный (хотя, возможно, за его обманчивой худобой скрывалась железная спортивная жилистость). Светло-русые волосы спускаются чуть ниже плеч и прихвачены в небрежный хвостик аптекарской резинкой. Одет так, чтобы не привлекать к своей персоне излишнего внимания. Никаких дизайнерских шлепок и платиновых ролексов – простые парусиновые брюки, ремешковые грубые сандалии, белая футболка. Если и было в нем что-то необычное, то только глаза. Темные, пронзительные, внимательные – казалось, взгляд его обладает свойством рентгеновских лучей.

И почему он ходит именно за ней, Аленой? Почему так смотрит на нее, словно она миллион долларов задолжала и смылась с чужим паспортом на Карибские острова? Может быть, ей померещилось? Может быть, он так смотрит на всех девушек модельного вида?