Это происходит в Египте в наши дни

Плакать хочется, когда вспоминаешь старые, добрые времена. Куда все девалось! Диковинные наступили дни. Глаза на лоб лезут от удивления. Бедняки не желают больше жить в бедности, тянут свои грубые, мозолистые руки к лицам благородных господ, у которых такая нежная кожа. Что случилось? Случилось то, что ад-Дабиш Араис пожелал получить помощь хитростью, в нарушение всех установленных на земле порядков. А когда доктор ему отказал, набросился на него, стал бить, угрожать. Угрозы его затрагивают всю страну и ее будущее. Ад-Дабиша схватили и в тот же день отвезли в участок. Потом, смотрим, он вернулся. Мы думали, его освободили под залог или еще как. А ночью все нам стало ясно. Мы видели, как ад-Дабиш шел с ружьем на плече. От него пахло порохом, а в руке он держал кинжал и всем угрожал. Потом скрылся в полях, и больше его не видели. Бродит где-то там. По ночам доносится его голос издалека, такой страшный, что кровь стынет в жилах. Все в деревне боятся. Он грозил нам, что если кто выйдет встречать великого гостя, смерти ему не избежать. А каждому богатому, который получил помощь, велел ночью принести ее и положить у порога мечети, а нет, так он сожжет его дом. Он их всех знает и знает даже, где продукты хранятся. Все знает как свои пять пальцев. Прошлой ночью слышали, как он бродил по деревне, обходил дома своих дружков Гульбана, Абдаллы, Мустафы, ас-Сувейси. Раздает им винтовки и кинжалы, подстрекает на такие дела, о которых мы раньше и не слыхивали. Намечает планы, чертит карты, снабжает сообщников листовками, передатчиками. В законах это называется антигосударственная деятельность. И все это он делает накануне важнейшего для страны, исторического визита. Цель его — отравить дружественную атмосферу. И поэтому все мы, двадцать тысяч египетских граждан, преданных своей родине и отвергающих импортированные идеи, как восточные, так и западные, южные и северные, требуем суда над ад-Дабишем Араисом и чтобы ему была предоставлена возможность защищать себя, как положено по закону. Еще нужно выяснить, кто за ним стоит, кто его слушает и кто читает его листовки.

Водя пальцем, офицер отыскивал строчки, в которых указывались должности свидетелей. В большинстве своем это были служащие больницы, деревенского совета, школы, а также люди, числившиеся в списках социального обеспечения и, значит, зависевшие от совета. Необходимо было вызвать кого-то из них, дать дополнительные показания. Но офицер не успел этого сделать, так как в комнату вошел председатель совета и прошептал ему на ухо так, чтобы не слышали писарь и солдат:

— Этих свидетелей недостаточно. Придется вызывать его жену, соседей и тех, кто работал с ним вместе. Ты же видишь, все опрошенные никакого отношения к ад-Дабишу не имеют. Некоторые, наверное, в жизни его не видели.

Так же шепотом офицер ответил:

— Вы сами их насобирали, досточтимый председатель.

— Ничего не поделаешь.

— Значит, нужно вести следствие по всей форме?

— Не забудь про розыск подследственного.

В груди офицера шевельнулась давняя страсть к приключениям и разгадыванию тайн. Он весело рассмеялся, заражая своим смехом и председателя:

— Ты в детстве никогда не мечтал стать сыщиком?

— Нет, — сказал председатель и, показывая рукой на свою голову, добавил: — Просто здесь мозги, а не солома. — И оба снова расхохотались.

Офицер протянул ладонью вверх свою полную белую руку. Председатель с размаху положил на нее свою. Раздавшийся при этом шлепок заставил присутствующих вздрогнуть. Еще храня следы улыбки на лице, председатель вышел и приказал немедленно доставить остальных свидетелей и приготовить господам следователям кофе и чай. Офицер, насмеявшись, вытер губы тыльной стороной ладони и взглянул на писаря.

— Вся эта история, — сказал он, — сплошная комедия.

Писарю здесь следовало также засмеяться, что он и сделал. Отсмеявшись, наставительно проговорил:

— Худшее из несчастий то, которое вызывает смех.

— Из несчастий? — непонимающе переспросил офицер.

— Конечно, — серьезно подтвердил писарь. — Разве не несчастье, когда умным и благородным людям приходится так обременять себя заботами из-за какой-то букашки ад-Дабиша?!

— Нет худа без добра. Мы проводим здесь время, спрашиваем, выслушиваем, беседуем, решаем судьбы рабов Аллаха.

— Это верно, эфендим[10].

Офицер выпил чашечку сладкого кофе, выкурил импортную сигарету невероятной длины. Писарь никогда раньше таких не видел, и ему показалось, что она длиной сантиметров пятьдесят, не меньше. «Чего только не придумают», — вздохнул он про себя. Снаружи собрались свидетели. Офицер заявил, что он поведет расследование новым методом, ни в Египте и нигде в мире еще не применявшимся: восстановит всю картину того злочастного дня с помощью людей, с которыми встречался ад-Дабиш. Писарь попросил напомнить ему в какой день все это случилось.

— В воскресенье, — ответил офицер, — недаром говорят, что в воскресном дне есть злосчастный час.