Это случилось, а мы всё ещё живы

Бабушка его пытала, был ли кто у него там. Честно признался была военно-полевая жена, что даже жить вместе ей предлагал. Только она фотографию видела: «Ступай к жене и детям». Бабушка ее еще в сорок первом ему послала. Там она и четверо детей. Пятый только родился. Мертвый. Фотография деда и вернула в семью. Потом бабушка всю оставшуюся жизнь ревновала деда, но как-то играючи подтрунивала над ним: «Глянь, сидит, хвост распушил, а бабы-то и рады». Он накатывал рюмочку и весело подмигивал. Язву лечил водкой с перцем.

Поженили их по сговору. Она деда до свадьбы и не знала. Говорят, любила другого, но отец сказал: «Ты старшая, если откажешь, как остальных замуж выдам?»

Любила ли она деда? Никогда ни ему, ни кому-то другому об этом не говорила. Только после смерти нашли в шкафу бережно завернутую фотографию, где они вдвоем молодые.

«Стерпится слюбится». Родили девятерых детей, трое из которых не выжили.

Мы все можем принять и простить. Прежде всего простить себя. Это жизнь. В нашем прошлом нашей вины нет. Значит для чего-то это было нужно. Есть люди, которые прошли через ТАКОЕ, о чем подумать страшно и обрели внутренний свет. Это, если задаваться вопросом «для чего», а не «за что».

Тем не менее, что вынесла наша родовая память от этого поколения.

Работали честно и по совести, но все равно все отобрали. Но все и вернулось, по-другому, но вернулось.

Любили одних, всю жизнь жили с другими. О разводах и не помышляли. С годами так притирались, что становились единым целым.

Делай добро и оно вернется.

Верь и молись, когда трудно. Вообще, верить и молиться хорошо бы всегда. Но… когда трудно. Просто трудно тогда было всегда.

***

Мама. Мама в шесть лет вручную обметывала петли, как заправская швея. Испытала страх и большую обиду на отца, когда он пьяный ткнул ее в спину так, что она влетела в противоположную стену и чуть не лишилась возможности ходить. А все потому, что отказалась стягивать с него сапоги.

Была бойкой и смышленой. Не дожидаясь положенного возраста, сама пришла в школу и изъявила желание учиться. В том же сорок пятом брат и сестры пошли в школу. Дед сшил ей сумку из парусины. Вместо тетрадей били сшитые между собой нарезанные листы из оберточной серой бумаги и разлинованные вручную.

В школе сказали: «Ну ладно, сиди», – хотя детей в классе было очень много от семи до тринадцати лет.

И она сидела маленькая шестилетняя за последней партой и училась. Ее все звали Дюймовочкой. Училась хорошо, но, когда пришла поступать в институт маленькая и худенькая, испугалась и ушла даже не попытавшись. Мама, которая выскочила замуж в восемнадцать лет, чтобы сбежать из родительского дома. Теперь говорящая, что ей нигде не было так хорошо, как там.

Итак, мама с отцом поженились говорят «по любви». А уж как там? Чтобы по любви, нужно себя любить.

Бабушка этот брак не одобряла. Но, когда мама с грудным младенцем прибежала к ней, спустя три дня та сказала дочери: «Погостила, теперь возвращайся к мужу».

– Мама, но я не смогу с ним жить.

– Возвращайся, ты же говорила, что лучше него не найдешь.

Право сказать, мама была завидной невестой и у нее был выбор. Выбрала отца. Для чего?

Оба хорошие люди, умные, трудолюбивые, но не срослось. Спустя двадцать лет не срослось. Для всех было шоком, что они развелись. Картинка семьи идеальная – дом полная чаша, заботливая хозяйка, работящий муж. Но не было любви, той, которая горы свернет. Химии не было, чтобы вместе вперед и выше. Каждый сам за себя. Но, чтобы картинка была, а то, что люди скажут. Где-то человек должен расслабляться. Довериться близкому, чтобы не думать о ноже в спину. Тут мешает еще одна «мудрость» – «мужу всю ж…у не показывай». А то что? Обманет? Предаст? Сами провоцируем, чтобы потом сказать – это правда (тут моя старшая дочь сильно бы возмутилась). И еще больше скукоживаемся, чтобы труднее было целиться.

Это случилось, а мы все еще живы.

В результате, отец попивал, а мать нашла свое счастье в детях. Теперь нам оправдывать ее надежды. Тяжелый груз, который усугубляется еще и тем, что мать чувствует себя все время виноватой и из кожи вон лезет, чтобы все было «как у людей». Мы, дети, принимаем в себя эту жертву и чувство вины как можем. Каждый по-своему, протестуя или прогибаясь, выживаем под этой тяжкой ношей. И что-то страшное нужно сделать, чтобы вырваться, отделиться, сепарироваться. А до этого мы проживаем родительский сценарий. Создаем семьи без любви, рожаем детей, разводимся.

Я, понимая, как тяжело быть под постоянным материнским надзором, отдалила дочерей при первой возможности территориально, но это оборотная сторона и ничего не решает.

***

Вернусь к появлению моих детей на свет. Каждое рождение должно было убедить меня в том, что мир меня любит. Почему я сама не могу себя полюбить? Почему это осознание, озарение покидает меня через некоторое время?

В общем, со старшей дочерью мы договорились о числе и начале, но я не учла, что с утра будет пересменка. Это очень интересный, мистический опыт, но некоторым лучше пропустить.