Это случилось осенью

— Надеюсь, ты выслушаешь меня. Ради тебя самой и ради моего сына, — начала она ледяным тоном и вдруг замолчала, словно недоумевая, с чего вдруг она должна объяснять этой девице столь очевидные вещи. Несомненно, графине пришлось пережить множество передряг, но с такой напастью она сталкивалась впервые.

— Если бы я могла представить себе, что графу понравится девушка низкого происхождения, я бы вмешалась раньше и положила бы этому конец. Вероятно, граф не совсем здоров. Иначе как объяснить это безумие?

Седовласая дама замолчала, чтобы отдышаться. Лилиан спокойно спросила:

— Почему вы называете это безумием? Всего пару недель назад вы допускали, что я могу заполучить в мужья британского аристократа. Почему же не самого графа? Дело в личной неприязни?

— Глупая девчонка! — воскликнула графиня. — Вот уже пятнадцать поколений Марсденов выбирают жен только в аристократических кругах. Мой сын не нарушит эту традицию. Тебе не понять, что такое чистота крови. Ты явилась из страны, где нет ни традиций, ни культуры. Благородное происхождение для вас — пустой звук. Если граф женится на тебе, это будет не только его личный позор, но и мой тоже. Ты осквернишь наше генеалогическое древо, а все когда-либо живущие Марсдены перевернутся в своих гробах!

Лилиан опять стало смешно. Как напыщенно выражалась графиня! Девушка сразу же догадалась, что для матери Уэстклифа чистота благородной крови — символ сродни религиозному. Она будет защищать его со страстью фанатички. «Может быть, попытаться все же перевести разговор на уровень личных отношений? Ведь любит же она сына, хотя и виду не показывает».

Лилиан не очень любила рассуждать о чувствах. Ей больше удавались остроумные замечания. Она умела быть циничной, но раскрывать сердце? Это казалось слишком рискованным. Но может быть, она просто обязана быть искренней с графиней? Ведь она выходит замуж за ее сына.

Лилиан заговорила, тщательно подбирая слова:

— Миледи, я знаю, что вы желаете счастья сыну. Мне бы хотелось, чтобы вы поняли: я тоже хочу, чтобы он был счастлив. Конечно, я не могу похвастаться благородным происхождением и не привыкла жить по вашим правилам…

Она замолчала, улыбнулась и добавила:

— Мне не очень понятно, что такое генеалогическое древо. Но думаю, я могу сделать Уэстклифа счастливым. По крайней мере хоть немного облегчу ему груз забот. Я не буду такой уж сумасбродкой, обещаю вам. Поверьте, я не сделаю ничего такого, что бы поставило в неловкое положение графа или оскорбило вас.

— Хватит молоть чушь! Ни слова больше! — взорвалась графиня. — Для меня оскорбительно само ваше существование. Я не взяла бы вас даже в прислуги, не то что в невестки. Мой сын не любит вас. Он выбрал безродную девку просто назло, чтобы оскорбить память отца, которого не смел ослушаться, пока тот был жив. Вы бунтарка, которая борется с призраком. Когда новизна этого вульгарного брака потускнеет, граф начнет презирать вас так же, как презираю я, но будет поздно! Наш род прервется.

Лилиан стояла не шелохнувшись и не возражая. Краска гнева заливала ее лицо. До сего дня она и не знала, что такое настоящая ненависть. Будь это возможно, графиня, наверное, убила бы ее. Впрочем, Лилиан не испугалась и не заплакала. Она бросилась в ответное наступление.

— Может быть, он хочет на мне жениться, чтобы я помогла ему выстоять против вас, миледи? В таком случае буду счастлива стать орудием мести.

Глаза графини вылезли из орбит.

— Как вы смеете! — хрипло закричала она.

На языке у Лилиан вертелась еще пара ехидных фраз, но она смолчала. Не дай Бог старуху хватит апоплексический удар. Убить мать жениха — не лучшее начало семейной жизни. Она сдержанно добавила:

— Что ж, мы выяснили наши отношения. Конечно, я надеялась на другой исход нашей беседы. Наверное, нужно учесть, что для вас новость о браке сына со мной оказалась слишком неожиданной. Может быть, со временем мы все-таки поймем друг друга…

— О да! Непременно, — прошипела графиня так злобно, что Лилиан невольно отшатнулась. Сколько злобы было во взгляде старухи! Ей хотелось немедленно убежать, спрятаться, но ведь графиня была бессильна что-то изменить, потому что Маркус любит ее и не даст в обиду.

— Я выйду замуж за графа, — твердо сказала Лилиан.

— Пока я жива, этого не случится, — прошептала графиня. Наклонившись вперед, она схватила трость и поднялась со скамьи. Движения давались ей с трудом. Лилиан даже чуть не бросилась к ней. Вид немощной старухи все-таки вызывал сострадание, но старая дама кинула на Лилиан столь убийственный взгляд, что девушка застыла на месте. «Чего доброго, ударит тростью».

Над садом бабочек повисла нежная дымка тумана, в котором тонули лучи утреннего солнца. Бабочки проснулись и начали раскрывать свои крылышки. Там и сям пестрые создания уже порхали над полураскрытыми чашечками цветов. Как красиво было в саду, но сколько ядовитых слов было произнесено только что! Графиня заковыляла к выходу, и Лилиан пошла за ней.

— Позвольте, я открою вам дверь, — предложила Лилиан. Графиня надменно ждала.