Это смертное тело

Не было необходимости читать всю статью, чтобы понять: миссис Борн обвинила следователей в том, что они, зная о психическом состоянии Юкио Мацумото, о котором при встрече им рассказал брат скрипача, тем не менее стали его преследовать. Полиция не просто гналась за человеком по оживленной Шафтсбери-авеню, что можно было бы извинить несчастливыми, но необратимыми обстоятельствами, вызванными попыткой человека избежать разговора с безоружными полицейскими; нет, они устроили погоню за напуганным психически больным человеком, застигнутым в момент приступа болезни, хотя брат больного, всемирно известный виолончелист Хиро Мацумото, предупредил полицию о возможных последствиях.

Изабелла обдумала свои доводы. Хотя у нее вспотели ладони, она не собиралась вытирать руки о юбку. Если она это сделает, Хильер заметит, что руки ее к тому же трясутся. Изабелла заставила себя расслабиться. Ей необходимо продемонстрировать силу, доказать, что ее не запугают разные газетенки, как не запугают и адвокаты, и пресс-конференции, и сам Хильер. Она отважно посмотрела на помощника комиссара.

— Тот факт, что Юкио Мацумото — психически больной человек, вряд ли имеет значение, сэр.

Лицо Хильера порозовело. Изабелла продолжила, прежде чем он успел что-то сказать:

— Психическое состояние Мацумото не имело значения, когда он пытался избежать наших вопросов, а сейчас значит еще меньше.

Кожа Хильера порозовела еще больше.

Изабелла ринулась в бой. Она постаралась, чтобы голос ее звучал уверенно и холодно. Холодность будет означать, что она не боится несогласия помощника комиссара с ее оценкой ситуации, что она верит в свой подход к расследованию и будет стоять на этом.

— Как только Мацумото будет готов к свидетельскому опознанию, мы устроим ему проверку. Свидетельница видела его поблизости от места преступления. С помощью этой свидетельницы был создан фоторобот, опознанный братом Мацумото. У Мацумото, как вам известно, было найдено орудие убийства и запачканная кровью одежда. Возможно, вам еще неизвестно, что в руке жертвы были зажаты два волоска, принадлежащие, по заключению криминалистов, восточному человеку. Когда проведут анализ ДНК, будет доказана принадлежность этих волос Мацумото. Он был знаком с жертвой, она жила в том же доме, что и он. Известно, что он за ней следил. А потому, сэр, страдает он душевным заболеванием или нет, неважно. Я не стала упоминать об этом, когда встречалась с вами и мистером Диконом, потому что в свете того, что нам известно об этом человеке, его психическое заболевание — о котором мы знаем только со слов брата и адвоката брата — большого значения не имеет. Это просто еще одна подробность, которая свидетельствует против него. Он не первый невылеченный психический больной, совершивший убийство во время приступа, и, к несчастью, не последний.

Изабелла уселась поудобнее, подалась вперед и положила руки на стол Хильера, показывая тем самым, что она ему ровня и что они совместно расследуют дело.

— Итак, это то, что я рекомендую, — сказала она. — Скептицизм.

Хильер ответил не сразу. Сердце у Изабеллы сильно стучало, оно прямо-таки грохотало. Хильер сразу заметил бы, как бьется пульс на ее висках, если бы у нее была другая прическа. Впрочем, возможно, он видит пульсирующую жилку у нее на шее. Но шеи, кажется, тоже не видно, и пока Изабелла молчит, ожидая его реакции, тем самым она доказывает ему уверенность в своих действиях. Просто нужно смотреть ему в глаза. Глаза у него были ледяными и бездушными, и до сих пор она этого не замечала.

— Скептицизм, — повторил Хильер.

Зазвонил его телефон. Он схватил трубку, послушал с минуту.

— Попросите его не класть трубку. Я здесь почти закончил. — Хильер повернулся к Изабелле. — Продолжайте.

— Что именно? — Она произнесла эти слова так, словно предполагала, что он следил за ходом ее мыслей, и теперь не понимает, чего еще от нее требуют.

Хильер слегка раздул ноздри, как будто принюхиваясь. Без сомнения, в поисках жертвы. Однако Изабелла держалась твердо.

— Я хочу знать ваше мнение, суперинтендант Ардери. Как вы намерены разыграть вашу карту?

— Надо выразить удивление тем, что психическое состояние человека — каким бы оно ни было печальным — может ставиться превыше безопасности общества. Наши офицеры пришли в условленное место невооруженными. Человек, о котором идет речь, ударился в панику по причинам, которых мы пока не знаем. В нашем распоряжении имелись вещественные доказательства…

— Большая их часть была собрана после несчастного случая, — заметил Хильер.

— Это, разумеется, не по существу.

— А что по существу?