Это смертное тело

Монета находилась внутри маленькой витрины, в которой были выставлены разные монеты. Ауреус ничем не отличался от того, что Линли недавно видел на экране компьютера Джеймса Дюге в «Шелдон Покуорт нумизматикс». Линли пристально посмотрел на него, словно надеясь, что монета расскажет ему что-нибудь о Джемайме Хастингс. Если верить Онор Робайо, одна монета не представляет собой сокровище, и вполне возможно, что Джемайма держала ее у себя просто как сувенир или как предмет, который хотела продать, чтобы улучшить свое финансовое положение в Лондоне. Сначала ей надо было узнать, сколько она может стоить. В этом не было ничего неразумного. Но часть из того, о чем она сказала нумизмату, была ложью: ее отец умер не только что. Из рассказа Хейверс Линли помнил, что отец Джемаймы умер много лет назад. Важно ли это, Линли не знал, но ему надо было поговорить с Хейверс.

Он отошел от витрины с ауреусом и поблагодарил Онор Робайо. Должно быть, Онор подумала, что чем-то его разочаровала, потому что она сказала:

— Что ж… В любом случае… Надеюсь, хоть чем-то помогла?

Линли и сам не знал. У него, конечно же, с утра прибавилось информации. Но прояснило ли это мотив убийства Джемаймы Хастингс…

Линли нахмурился. Его внимание привлекла коллекция Тетфорда. Они не задержались возле нее, потому что монет там не было, а только столовая посуда и ювелирные украшения. Посуда была в большинстве своем из серебра, а украшения — из золота. Линли подошел посмотреть.

Его заинтересовали ювелирные изделия: кольца, пряжки, подвески, браслеты, ожерелья. Римляне знали, как себя украсить. Они делали это с помощью драгоценных и полудрагоценных камней, ибо большая часть изделий, в том числе кольца, включала в себя гранаты, аметисты и изумруды. Среди них имелся и камень красноватого цвета. Линли сразу определил, что это сердолик. Но зацепило его не столько присутствие этого камня, сколько его обработка: согласно описанию, на нем были вырезаны Венера, Купидон и доспехи Марса. Короче, все это было почти идентично камню, найденному на теле Джемаймы.

Линли обернулся, взглянул на Онор Робайо. Она вопросительно подняла брови.

— А если не две монеты, а монета и драгоценный камень? Это можно назвать сокровищем? Следует сообщать местному коронеру о такой находке?

— Следует ли оповещать власти? — Онор задумчиво почесала голову. — Вопрос спорный. С тем же успехом человек, нашедший два на первый взгляд не связанных друг с другом предмета, может просто отчистить их, спрятать в шкатулку и даже не подумать о том, что это имеет отношение к закону. Да и сколько вообще людей знает об этом законе? Вот если вы найдете такое сокровище, как клад в Хоксни, то невольно задумаетесь, что вам с ним делать, верно? Если же найдете монету и камешек, над которыми, скорее всего, придется еще как следует поработать, чтобы отчистить, то вряд ли помчитесь к телефону и станете сообщать о своей находке. Это не слишком похоже на то, о чем раз в неделю напоминают телезрителям: «Если, сажая тюльпаны, вы наткнетесь на клад, позвоните коронеру». О коронерах люди вспоминают в связи со смертью, а не в связи с кладами.

— Однако, согласно закону, два предмета составляют сокровище. Или я не прав?

— Что ж… пожалуй, да.

Этого мало, подумал Линли. Онор Робайо могла бы более уверенно выразить свое согласие. Но по крайней мере, это уже было кое-что. Если не факел, то спичка, а Линли знал, что, когда идешь в темноте, спичка лучше, чем ничего.

Барбара Хейверс остановилась, чтобы заправить машину и перекусить, и тут зазвонил ее мобильник. В других обстоятельствах она бы проигнорировала звонок. Барбара только что въехала на просторную стоянку возле кафе «Литтл шеф». Сначала главное, сказала она себе, а главное означало для нее хороший английский завтрак, который зарядит ее энергией на весь день. Но как назло, из сумки зазвучала мелодия «Пегги Сью». Барбара вынула мобильник и увидела, что ей звонит инспектор Линли. Она приложила трубку к уху и, не сбавляя шага, двинулась к кафе, обещавшему ей еду и кондиционер.

Линли обошелся без вступления:

— Вы где, сержант?

Его тон сказал ей, что кто-то на нее наябедничал. Это мог быть только Уинстон Нката, ибо никто другой не знал, что вознамерилась сделать Барбара, а Уинни всегда подчинялся приказам, какими бы дурацкими они ни были. Уинни подчинялся, даже когда и приказа-то не было. Он предвидел приказы. Черт бы побрал этого человека!

— Я собираюсь наброситься на еду, хорошенько поджаренную в масле, и не надо мне указывать, что я должна есть в это время дня. Я чертовски проголодалась, и это еще мягко сказано. А вы где?

— Хейверс, вы не отвечаете на мой вопрос. Будьте добры, ответьте.

— Я в «Литтл шеф», сэр, — вздохнула Хейверс.

— Ага! В центре всего общепита. И где находится это питательное заведение?

— Гм, дайте посмотреть… — Барбара задумалась, как бы половчее ответить, однако поняла, что ей не выкрутиться. Пришлось сказать правду: — Это на М-три.

— Где именно на М-три, сержант?

Барбара неохотно сообщила ему точное место.

— А суперинтендант Ардери знает, куда вы направляетесь?