Это смертное тело

Они сидели за кухонным столом, на нем стоял прибор со специями, и Белле захотелось швырнуть его в женщину или в стену, но она этого не сделала. Вместо этого воскликнула: «Как вы смеете!» — и сама почувствовала, что эта старинная фраза выдала ее возраст больше, чем что-либо другое. Молодые люди — вот такие, как эти два офицера, — постоянно говорили о таких вещах. Они не использовали слово «соблазнить», когда болтали между собой, и они не думали о том, что это значит — вторгаться таким образом в чью-то личную жизнь…

— Он всегда это делает, миссис Макхаггис, — сказала женщина-суперинтендант. — У нас уже есть подтверждение этому от…

— В моем доме существуют правила, — сурово напомнила им Белла. — И я не такая женщина. Предположить… подумать… даже начать думать…

Она забормотала что-то бессвязное и подумала, что делает себя в их глазах полной дурой. Старая кошелка, павшая жертвой красноречивого Лотарио, решившего поживиться ее деньгами, да у нее и денег-то нет, так что ему и беспокоиться не надо. Белла собралась с мыслями. Собрала остатки собственного достоинства и сказала:

— Я своих жильцов знаю. У меня такой принцип — знать своих жильцов, потому что я живу с ними в одном доме. Разве я захочу делить свой дом с убийцей? — Она не стала дожидаться от них ответа, понимая, что задала риторический вопрос. — Так что послушайте меня, ибо я не собираюсь повторять это еще раз: Фрейзер Чаплин поселился в этом доме с первой недели, с которой я начала сдавать комнаты, и я разобралась в том, что он собой представляет… что бы вы там о нем ни думали… я ведь знаю его побольше вашего, понимаете?

Копы обменялись красноречивыми взглядами. Теперь заговорил мужчина:

— Вы правы. Вопрос был поставлен не слишком удачно. Думаю, суперинтендант имела в виду, что Фрейзер нравится женщинам.

— И что, если так? — рявкнула Белла. — Разве можно его в этом винить?

— Я с вами совершенно согласен.

Линли стал спрашивать, не может ли она сказать им, где был Фрейзер в день убийства Джемаймы Хастингс.

Да Белла им уже говорила. Она утверждала и продолжает утверждать и ничего не станет менять в своих показаниях: Фрейзер был там же, где и всегда.

Они ответили, что в том-то и дело. Если в жизни Фрейзера Чаплина один день похож на другой, то есть вероятность, что миссис Макхаггис ошиблась. Она утверждает, что, по ее мнению, Чаплин делал то, что, возможно, он и делал или сказал ей позже, что делал, чтобы Белла поверила в то, что он был дома, а на самом деле дома его и не было. Всегда ли она видит его, когда он приходит домой принять душ и переодеться между двумя работами? Всегда ли она его слышит? Всегда ли она в это время бывает дома? Ведь иногда она выходит в магазин, или работает в заднем саду, или встречается с подругой, или выходит попить кофе, или разговаривает по телефону, или смотрит телевизор, или у нее появляется какое-то дело и она выходит из дома или просто сидит в другой его части и не знает, не может поклясться в том, что видела, не может подтвердить…

У Беллы закружилась голова. Они забрасывали ее все новыми и новыми вариантами. Главным для нее было то, что Фрейзер — хороший мальчик, а они этого не понимали, потому что они копы, а Белла-то уж копов знает. Да их все знают! Разве неизвестно, что копы на все готовы, чтобы схватить предполагаемого убийцу, а потом манипулируют уликами, лишь бы навесить на человека вину? Разве в газетах не пишут постоянно о том, как Скотленд-Ярд по фальшивым доказательствам сажает на долгие годы людей, якобы состоящих в ИРА? Господи, ведь Фрейзер ирландец! Господи, ведь он ирландец, и в их глазах это, наверное, и делает его виновным!

Потом Линли начал говорить о Национальной портретной галерее. Он упомянул Джемайму и ее портрет, и Белла поняла, что тема разговора переменилась — от Фрейзера они перешли к светским фотографиям, так что она была лишь рада на них посмотреть.

— Тут есть какое-то подозрительное совпадение, — сказал Линли.

Он упомянул кого-то по имени Диккенс и по неизвестной причине соединил этого человека с Хэмпширом, потом сказал еще что-то о Фрейзере, о Джемайме и еще о ком-то, но ей это было уже неинтересно, потому что…

— Что она здесь делает?! — воскликнула Белла.

Голова у нее закружилось, а руки заледенели.

— Кто? — спросил Линли.

— Она. Она!

И Белла ледяным пальцем указала на фотографию, которая наконец-то поставила ее перед фактом.

Правда помчалась на нее, словно скорый поезд. Этот поезд гудел: «Дура! Дура! Дура!», звук был оглушающим, и поезд с ревом несся прямо на нее.

— Это и есть женщина, о которой мы говорим, — сказала суперинтендант и склонилась над фотографией. — Это Джина Диккенс, миссис Макхаггис. Мы предполагаем, что Фрейзер встретился с ней в тот вечер…

— Джина Диккенс? — переспросила Белла. — Да вы оба с ума, что ли, сошли?! Это же Джорджина Фрэнсис, и никто другой. В прошлом году я вышвырнула ее из своего дома за нарушение одного из моих правил.

— Какого правила? — спросила женщина-суперинтендант.

— Правила о…

«Ох я дура! Дура! Дура!»

— Да? — поторопил ее инспектор.

— Фрейзер и она…

«Дура! Дура! Дура!»