Это твоя жизнь

Ну а в Сифорде, естественно, я и сам стал уже немножко знаменитостью. После моего триумфального появления в выпуске новостей Би-би-си — а кадры эти, с гордостью доложу, вошли и в специальный вечерний выпуск, — все, с кем я был знаком теперь или встречал раньше, неожиданно узнали, что Джимми скромно помалкивал о дружбе с крупнейшей звездой британского телевидения. От желающих поговорить со мной, утешить, прикоснуться к смерти Билли Скривенса, сделать событие национального масштаба чуточку своим не было отбоя. «Ну да, и мой друг идет на похороны… — скажут они коллегам по работе, когда об этом зайдет разговор. — Я постарался его хоть как-то утешить, но для него это такой удар, знаете ли, а тут еще телевидение и газеты напоминают о случившемся каждые пять минут».

Вдруг выяснилось, что и для них в солнечной системе есть место. В центре пылала сверхновая — Билли Скривенс. Вокруг этой звезды вращались разные планеты, в том числе, оказывается, и Джимми Конвей, рядом с которым пролегала их орбита. И я вдруг заметил, что множество спутников вокруг меня вдруг разом оказались на самой близкой орбите, все на виду, выстроились и ярко освещают мою жизнь. После выпуска новостей в день смерти Билли телефон не умолкал до ночи, а потом и все дни до самых похорон.

Вторым из друзей позвонил Крис. Крис — хороший человек, но сильно изменился с тех пор, как однажды заснул на пляже в Рио-де-Жанейро. Он пал жертвой преступной шайки хирургов, торгующих человеческими органами на черном рынке. Пока он спал, ему, похоже, выпотрошили мозги — других объяснений не было. Из всех моих знакомых у него одного результат теста IQ отрицательный.

— Привет, Джимми! Тебя только что показывали по телевизору!

— Ага.

— Потрясающе!

— Ну да, непривычно.

— Как ты быстро до дома добежал…

— То есть?

— Я думал, мне автоответчик ответит, а ты уже дома. Потрясающе!

— Это же не прямой эфир…

Наступила пауза: Крис думал.

— Понял. Значит, они новости знают наперед, да?

— В смысле?

— Я думал, это новости в прямом эфире.

— Ну да, в основном, Крис. Это просто чудеса, на что способны современные технологии.

— А! Ясно. У тебя домашний телефон соединен с мобильником, так?

Со следующим звонком пришлось разбираться чуть подольше.

— Алло, Джимми? — произнес голос пожилой дамы.

— Я.

— Здравствуй, милый. Это Одри Лэйси.

— Кто-кто?

— Одри Лэйси. Брайан и Одри — друзья твоих родителей. Я твой голос даже не узнала, такой взрослый.

— М-м… Ну вы даё… Здравствуйте, Одри.

— Мы с Брайаном хотели сказать, как нам жаль, что твой друг Билли Скривенс так вот умер.

— А, ну да. Ага.

— Твоя мама только вчера вечером в одиннадцать позвонила и рассказала, что вы с Билли Скривенсом были друзья. Так что потом, когда мы по радио с утра слушали новости, ну просто не могли не позвонить и не сказать, как мы сочувствуем…

— М-м, э-э, спасибо, Одри. Рад вашему звонку. Ну да, я все еще переживаю…

— Боже мой.

Наступил момент тишины, и я надеялся, что она попрощается.

— Так он и в жизни был такой же?

— А?

— Всегда шутил, смеялся над тобой и все такое?

— Точно. Ну совершенно такой же, — подтвердил я, и, похоже, она нашла желанное утешение.

Подтверждений в этом духе от меня ждали все. Что друг, чья улыбка озаряла их с экрана, не обманывал, что они не зря пустили его в свое сердце. В разговорах «о нас с Билли» я был вынужден приукрасить свой вымысел деталями о том, что мы с ним обсуждали или делали вместе. «Нет, мы никогда не говорили о его идеях для передач. Когда он был в плохом настроении, ему так хотелось от всего отключиться».

Несколько человек вызвались сопровождать меня на похороны. «Знаешь, просто на случай, если тебе понадобится поддержка, мало ли что». Честное слово, ненормальные поклонники, они так и стремятся подглядеть что-нибудь неприличное — с души воротит, право слово. Просто мне выпал счастливый билет, то есть приглашение на похороны, а им нет, вот и все дела.

* * *

Хотя я начал утро, имея в запасе кучу времени, часы ускользали от меня. Я зашел в магазин «Господин Один Фунт», потому что, как мне казалось, видел там дешевые пластиковые ремни, но меня быстро запрягла Эдна Мур, что живет по соседству с языковой школой. Любой аспект современной жизни для нее всегда полная загадка.

— А, добрый день, Джимми, помоги-ка мне, пожалуйста, а то я опять очки забыла, не разгляжу ценников.

Ясное дело, я был просто счастлив выкроить время, чтобы помочь вдове-пенсионерке типа Эдны, ничто не доставило бы мне большей радости, чем возможность объяснить запутанную систему цен в магазине «Господин Один Фунт».

— Джимми, а вот это почем?

— Один фунт, Эдна. Тут все стоит один фунт. Поэтому и магазин называется «Господин Один Фунт» — все, что вы видите, стоит ровно один фунт.

— А, понятно. А это почем?

— Тоже фунт. Здесь все стоит один фунт. — Разговор происходил на фоне повторяющейся записи: «„Господин Один Фунт“ — магазин, где все за фунт, все стоит один фунт в „Господине Один Фунт“».

— А вот эти две?

— Это будет, хм, два фунта за две штуки, ну да, выходит, так. Два фунта.

— А мне нужна только одна.

— Тогда один фунт.

— Каждая фунт? А дешевле у них есть?