Это твоя жизнь

На последнем дыхании добравшись до первой вершины, я обернулся и взглянул назад — далеко ли забрался? Чуть выше, на холмах над утесами, была небольшая гольф-площадка, где с явным недоумением озирались два игрока, пока Бетти мчалась прочь с маленьким белым предметом в зубах. На парковке у подошвы холма стоял фургончик с большой спутниковой тарелкой на крыше — необычное зрелище в культурной глуши типа Сифорда. Может, это съемки для программы «Передвижная лавка древностей» из магазина протезов? Я снова попробовал перейти на бег. Решил свернуть налево, а там как раз оказалась тропинка, где накануне я разминулся с Билли Скривенсом. Но, перевалив через холм, я увидел толпу незнакомцев, явно не местных. Перед телекамерой с мрачным и многозначительным видом стояла шикарная женщина в пальто, которое лучше смотрелось бы на модных улицах Лондона или Брайтона, чем под воющим ветром Южных холмов, а двое менее важных типов разговаривали по сотовым.

Игнорируя все это, я последовал своей дорогой. Секунды через полторы я резко свернул к ним, надеясь разглядеть хоть какое-то объяснение: что же все-таки занесло группу репортеров на грязную вершину холма в Восточном Суссексе?

— А что это за благотворительная кампания? — спросил я девушку в пушистой куртке, с табличкой в руке.

* * *

Безвременная кончина знаменитостей — неизменно шок. Их известность связывает вас с ними, и утрата невольно становится отчасти личной. Но тут было иначе. Я действительно не был просто зрителем Билли Скривенса: накануне мы с ним на этом холме обменялись парой фраз. А сегодня — да, признаюсь — я пришел сюда на пробежку в надежде опять на него налететь, уж и не знаю, что бы я ему тогда сказал. И вместо этого узнаю, что два часа назад он действительно бегал как раз на этом холме, но ему стало плохо, он вернулся домой, а там тяжелый сердечный приступ — и он умер.

— Боже мой! Да ведь мы с ним здесь только вчера разговаривали…

— В самом деле? — взволнованно спросила девушка с табличкой и позвала ведущую программы: — Мэгги! Этот парень — знакомый Билли Скривенса.

Ее шефиня подошла и пожала мне руку.

— Мэгги Белфитт. Новости Би-би-си по Южному региону. Здравствуйте. Печальные известия.

— Вот именно. Невероятно. Я с ним здесь только вчера разговаривал.

— Ему было всего сорок четыре… — мрачно подумала она вслух.

— Господи. Я с ним здесь, на холме, только вчера разговаривал.

Она сочувственно кивнула, хотя в глазах мелькнуло несколько напряженное внимание человека, вынужденного выслушивать пожилого родственника, страдающего болезнью Альцгеймера.

— Билли был таким же заядлым бегуном, как вы?

Предположение о моей увлеченности бегом трусцой меня так впечатлило, что канал связи между мозгом и языком вдруг забарахлил.

— Э-э, ну, вчера он бегал, сегодня тоже, так что, по-моему, держался в форме. То есть кроме сердечного приступа, конечно. Э-э, то есть кроме того, что умер.

Оператор затряс головой в презрительном неверии.

— Извините, — сказал я продюсеру. — Я не собирался шутить.

— Ничего страшного. Билли оценил бы юмор этого события.

— Ну да, наверняка оценил бы, правда? — сказал я, пытаясь его смертью оправдать свой поступок, и до меня опять дошли ее слова о том, что наш национальный герой умер в зените славы.

— Слушайте, вы не против сказать пару слов в эфире?

— Я? — произнес я изумленно. — А что сказать?

— То же, что и мне. Что он только вчера здесь бегал, и какой это для всех удар. И еще что-нибудь о Билли Скривенсе, своими словами.

Шокирующая реальность смерти нашего кумира перерастала в позорную инсценировку, где меня, похоже, пробовали на одну из второстепенных ролей. Новость меня, разумеется, расстроила, но теперь пришло извращенное возбуждение. Национальная трагедия, в которой участвую Я. Когда вся страна сплотилась перед лицом общей утраты, каждый хочет быть поближе к событию: «Само собой, для меня это тем более удар, ведь я посетил Всемирный Торговый центр в Нью-Йорке буквально за три года до теракта». И вот меня просят стать таким особенным человеком; моя личная причастность к драме помогала почувствовать свою исключительность.

Бетти сунула нос в кроличью нору, и я понял, что, если ее не окликнуть, она будет копать и нюхать часами.

— Э-э, да-да, конечно… — согласился я, не в силах скрыть энтузиазм.

— Большое спасибо. — И она позвала: — Майк! Этот человек сейчас скажет пару фраз в камеру. Они тут с Билли Скривенсом вместе бегали.

Я не вполне понимал, что конкретно она имеет в виду. Может, решила, что я иногда случайно прибегал на Холмы, когда Билли тут бывал, или вообразила, будто мы с ним бегали бок о бок, болтая о жизни и подбадривая друг друга энергичными воплями американских морских пехотинцев — дабы преодолеть болевой барьер?

— Мелиса, будь добра, подпудри-ка его. Майк, как по-твоему, на фоне моря или холмов?..

И вдруг я ощутил себя важным и интересным. Красивая блондинка склонилась надо мной, вытерла пот со лба и слегка припудрила лицо. Чувство было удивительно интимное.

— Холостой? — спросила она.

— Ну да, так и не встретил подходящей девушки, видите ли…