Это твоя жизнь

Угнетало, что люди обознавались чаще, чем мне хотелось. Меня путали с ведущим телеконкурса, диктором телемагазина, а как-то раз — с мужиком, чью физиономию показали в новостях: его разыскивали за серию вооруженных ограблений в Центральной Англии. Но кто меня никогда не путал с другими знаменитостями, это сами знаменитости. Те самые люди, которые на похоронах Билли Скривенса смотрели на меня как на пустое место, теперь наперебой приглашали на свои презентации и премьеры и прижимали меня к груди, как давно пропавшего друга.

Ничто не мотивирует звезду сильнее, чем увядание собственной славы. Важные персоны, которых я ни разу не встречал, зазывали меня на свои приемы, потому что им нужно было оживить свою славу, окружив себя новичками на этом балу знаменитостей. Я видел, что уверенности у этих людей не больше, чем у меня. Думаю, слава так ценна потому, что неосязаема. Купишь новый автомобиль, и вот он сверкает — неоспоримое физическое наличие. Его можно водить, парковать, а уходя, оглядываться на него сколько угодно. А слава незримо витает в воздухе — блуждающий огонек, что на шаг впереди тебя, и нет уверенности, останется он или ускользнет и станет светить кому-то другому. Поэтому знаменитости, которых я встречал, неизменно хотели стать еще более знаменитыми. Даже если они были лауреатами «Оскара» или кинозвездами первой величины, им хотелось большего; они не чувствовали, что уже достигли всего, за деревьями они не видели Голливуда. Избавит ли меня большая слава от чувства неуверенности? Может, проблема наркотика в том, что его всегда не хватает?

Или мои сомнения были иной природы, потому что моя популярность была дутой, являлась просто трюком? Каждый раз, надеясь стать настоящей звездой, я снова был вынужден лгать. Весь мой костюм держался на булавках. Если бы журнал «Хелло!» вдруг решил опубликовать обо мне статью, я бы ни за что не посмел показать им свой дом в Сифорде.

Жилище юмориста Джимми Конвея — это арендуемая квартира с одной спальней в графстве Суссекс. «Жить в прибрежном городке приятно потому, что утром я могу выглянуть из окна и увидеть необъятную гладь автомобильной стоянки за супермаркетом „Сэйфвей“,[57] — говорит Джимми, гордо демонстрируя нам пейзаж за пожелтевшим тюлем. Каждая комната полна для него воспоминаний. Огромное бурое пятно на потолке напоминает Джимми о том, как зазвонил телефон, когда он наполнял ванну. Большие современные радиаторы вызывают тоску по центральному отоплению, что было здесь когда-то. Древесно-стружечное покрытие, волной вздыбившееся по стенам ванной, Джимми лично выбирал в знаменитых распродажных рядах магазина „Сделай сам“. Уродливый палас в гостиной пестреет разными тонами бурого цвета, а его хаотичные текстильные узоры содержат все необычные оттенки, которые Джимми называет „сортирол“ и „обкурила“. Интерьер во всем доме тщательно продуман и отражает яркий образ жизни Джимми. Наряду с подушками черт-те где есть и газеты черт-те где, и штаны черт-те где, и коробки из-под пиццы черт-те где».

Все дома, которые вы видели в журналах «Хелло!» и «ОК!», выглядят довольно однообразно. Там всюду столики, на которые ничего нельзя класть, и подушечки, на которые боязно сесть. Думаю, это непременное условие, когда приходят фотографировать жилище звезды.

— Алло! Слушайте, нам тут надо кое-что уточнить. У вас есть здоровенные толстенные желтые занавески?

— Есть, конечно.

— Ну и отлично. Извините, что потревожили. Береженого бог бережет.

Мой дом для этого совершенно не годился, и все же, когда люди из «ОК!» наконец-то со мной созвонились и спросили, как насчет фоторепортажа, я не устоял. «Конечно, буду рад!» — ответил я. Ничего не смог с собой поделать, это же дико лестно, когда предлагают такое. Еще одна ступенька по лестнице шоу-бизнеса, еще одна медаль в войне с анонимностью. Я знал, что у меня нет жилья, которое можно показать, но внутренний голос прошептал: «Давай не будем бояться моста, пока мы на него не ступили». Зато другой голос завопил в панике: «Нет никакого моста, идиот! НЕТ НИКАКОГО МОСТА, моста через эту пропасть нет! Это просто шаг с обрыва навстречу смерти!»

Единственный выход — показать чужой дом. Если меня вызывают на допрос в полицию славы, то мой единственный шанс — дать фальшивый адрес. Я знал прекрасное место: моим родителям оставляли ключи от своей лондонской квартиры соседи-корейцы, часто уезжавшие за границу. Как-то раз я там побывал с мамой, когда она ходила поливать их цветочки. Мама вечно повторяет, что это идеальный дом. В самом деле, квартира смахивала на жилище звезды. В подсвеченных нишах аккуратно размещены дорогие безделушки, вокруг джакузи заботливо расставлены полные бутылки лосьонов и масла для ванны. У этих людей на каждой полочке стояло только по одному предмету! Рядом с такими изящными вещами не имели права соседствовать книги в потрепанных обложках, стопки видеокассет или треснутые коробки из-под лазерных дисков.