Это ты во всем виновата! (ЛП)

Билли состроил лицо маленького мальчика, который только что был наказан и знает, что, если его нижняя губа начнет дрожать, он будет за все прощен. И в этот момент Милс толкнул Билли в его опорную стопу и тот тоже свалился на пол.

— Задний ряд? — крикнула Узюм. — Что у вас там? Проблемы с духовно-телесным потоком?

— Все нормально! — ответил Милс.

— Все течет! — воскликнул Билли.

— А сейчас делаем переход в стойку на голове, — произнесла Узюм. Без каких-либо усилий она встала на голову, ее ноги устремились к потолку, а пальцы рук лишь слегка касались пола для баланса. Я знала, что йоги должны быть мирными и безмятежными, но в тот момент у меня возникло ощущение, что Узюм просто выпендривается. Интересно, какая у нее фамилия — не «Отрубь» ли случайно?

— Я тебя подстрахую, — сказала мне Хеллер, пока я пыталась принять позу, хоть сколько-нибудь похожую на стойку. Хеллер поднялась и уцепилась за мои лодыжки так, чтобы я не шаталась.  Теперь я смотрела прямо в невероятные карие глаза Билли, который довольно неплохо стоял на голове. Хотя, думаю, он все-таки запыхался от усилий. Уголком глаза я видела и Милса, его стойка была еще лучше, потому что он наверняка был гимнастом в школе. Оба молодых человека застыли без движения, и я поняла, что они пытаются меня впечатлить, прямо как Майк и Толвен — Линнею в «Войнах ангела».

Кровь приливала к моему лицу, а в голове вертелся вопрос: как такое могло случиться? Я не была ни на одном свидании и даже толком не разговаривала ни с одним мальчиком, кроме, конечно, своих братьев, и вот я здесь, стою на голове, а двое красивейших парней на свете, от которых потеряли голову девчонки по всему миру, пытаются поймать мою улыбку.

— Смотри, Кейти, я руками не касаюсь пола, — похвастался Милс. Его руки оторвались от земли, и он теперь балансировал на голове.

— Это все потому, что у него голова приплюснутая, — буркнул Билли, который поднялся в стойку на руках и шагал туда-сюда.

— Кейти, у тебя здорово получается, — продолжил Милс.

— Вниз головой ты выглядишь еще круче, — произнес Билли.

И тут я пукнула. Только это была не я, а Хеллер, которая спрятала свое лицо меж моих ног и затем, конечно, неслучайно, произвела очень сочный и мерзкий звук. По лицам Милса и Билли я поняла, что они подумали на меня, хотя я ненавижу пукание больше чего-либо! Однажды во время молитвы я пообещала Богу серьезно задуматься о том, чтобы присоединиться к Корпусу мира или уйти в монастырь, если Он поможет мне никогда не пукать, не рыгать и не производить какие-либо еще отвратительные звуки на публике. Но вот я здесь, а Хеллер вновь повторила этот звук, и на этот раз он был намного громче и отвратительнее первого! Хеллер хотела подставить меня не только перед Милсом и Билли, но и перед Господом!

— Господи, Кейти, — сказала мне Хеллер, помахивая рукой перед носом, — что это, завтрак по-мексикански?

Милс и Билли рухнули на пол, покатываясь от смеха.

— Это не я! — настаивала я, пытаясь подняться, но Хеллер удерживала мои ноги.

— Испускание газов — вещь совершенно естественная, — произнесла Узюм. — Это здоровое высвобождение сернистых токсинов и накопившегося желудочного напряжения.

— И гуакомоле, — добавила Хеллер, наконец отпуская мои ноги.

Глава 17

И никаких больше пуканий!

— Я тебя сейчас убью! — крикнула я Хеллер, бегом возвращаясь в наш номер, красная от испытанного стыда и унижения.

— Да ладно тебе, успокойся, — бросила та.

— Просто не могу поверить, что ты сделала это! Перед Милсом и Билли!

— Это было великолепно...

— Это было УЖАСНО! Это была КАТАСТРОФА! Я больше никогда не смогу посмотреть им в глаза! Это ты во всем виновата!

— Господи! Я же просто пошутила!

— Хеллер, последний раз тебе говорю: прекрати упоминать имя Господне всуе! Это принижает твой дух, не говоря уже о том, как мне больно это слышать!

— Я знаю.

Хеллер произнесла это грустным тоном, опустив глаза в пол. Она казалась искренне расстроенной, что показалось мне очень подозрительным.

— Ты должна постараться прекратить использовать этот ужасный язык!

— Ты права. Это отвратительная привычка, и мне действительно нужно постараться от нее избавиться.

— Знаешь, что помогает мне? Если меня вдруг кто-нибудь оскорбил или разозлил и у меня изо рта вот-вот вырвется одно из этих оскорбительных и богохульных слов? Я заменяю его названием какого-нибудь городка в Нью-Джерси. Например, если я ударилась мизинцем об диван, я могу воскликнуть: «Ох ты, озеро Хопатонг!» Если я обожглась во время готовки, я скажу: «Вихокен!»

— Да, это действительно очень хорошая идея. Дай-ка, я попробую.

— Конечно! Представим, что ты попала под дождь и у тебя нет с собой зонтика. Что ты скажешь?

— М-м-м... Трентон?

— Почему бы и нет? Вполне подойдет. Еще ситуация: ты на пляже, и тут внезапно тебя жалит медуза.

— Хакенсак!

— Да! Молодец!

Я чувствовала удовлетворение. Мне удалось превратить недавнее происшествие на занятии йогой в возможность преподать Хеллер небольшой урок.