Это ты во всем виновата! (ЛП)

Неожиданно в ближайшем тенте, где гости регистрировали свои пригласительные и билеты, раздался странный шум. Мы услышали ругательства и увидели, как кого-то толкают в стенку тента, отчего та натянулась и чуть не порвалась.

Мы с Хеллер пошли на разведку и обнаружили Милса и Билли — оба были в смокингах и дрались. Волосы Милса были взъерошены, но не в его привычном художественном беспорядке, а у Билли наметился под глазом фингал.

— Я увидел ее первым! — кричал Милс.

— Да какая разница! — отвечал Билли. — Я помог ей с татуировкой!

— Эй, дурачки, что вы тут творите? — спросила Хеллер.

— Он пытался поменять наши билеты, — объяснил Милс, — чтобы он мог сесть рядом с Кейти!

— Потому что он сам первым их поменял! — настаивал Билли. — Кейти не захочется сидеть с этим придурком, иначе все ее платье окажется в литрах геля для волос! И она будет пахнуть как китайский спрей для тела! Милс набрызгался каким-то «Ароматом из промежности».

— Я хотя бы принял ванну! А Билли боится, что если он встанет под горячий душ, то станет еще ниже! — крикнул Милс и сделал вид, будто оглядывает тент в поисках Билли: — Билли? Кто-нибудь видел Билли Коннорса? Ну-ка все посмотрели себе под ноги!

— Кейти, — обратилась ко мне Хеллер, — тебе придется выбрать кого-то одного из этих придурков. Ну или, что еще лучше, ты можешь просто стать лесбиянкой.

Я просто не могла поверить в то, что это происходит со мной: два привлекательных актера дрались за меня, ну или как минимум за право сидеть рядом со мной. Хеллер до этого предупреждала меня не доверять актерам, и я знала, что завтра и Милс, и Билли скорее всего улетят за границу, чтобы сниматься в новых фильмах и целовать новых девчонок. Но прямо сейчас я чувствовала себя Линнеей, которая разрывалась между Толвеном, своим доблестным защитником из Стелтерфоккенов, и Майком, деревенским поэтом и гончаром с непокорным вихром волос и засохшей глиной под ногтями. В книге Линнея в конце концов остается с Майком, потому что он больше в ней нуждается и потому что он посвятил ей стихотворение, в котором срифмовал «Линнея» с «хоп-хей лалалей-ла!». Во многих книгах жанра Young adult героиня — это самая обычная девушка, но она вдруг оказывается перед выбором между двумя красавчиками, которые без каких-то определенных причин безумно в нее влюблены, и, наверное, именно поэтому такие книги относят к художественной литературе. Ну а этим замечательным лунным вечером я даже превзошла Линнею.

— А мне не нужно выбирать! — заявила я. — Милс может сесть с одной стороны от меня, а Билли — с другой.

— Тройничок! — ухмыльнулась Хеллер. — Как пикантно!

Я собралась осадить ее, но тут к нам подошел Уайатт.

— Пора встретиться со зрителями, Хел! Расправим крылья!

— Только вместе с Кейти! — Хеллер взяла меня за руку.

— Я не пойду на красную дорожку! — стала вырываться я. — Никто меня не знает! Всем на меня наплевать!

— Я знаю, кто ты, — возразила Хеллер.

— Мне на тебя не наплевать! — произнесли в один голос Билли и Милс, злобно глядя друг на друга и пытаясь оттоптать друг другу дизайнерские ботинки.

— Иди, — сказал мне Билли. — Без тебя, может, Хеллер здесь и не было бы.

— У тебя нет выбора, — произнес Уайатт. — Я сейчас сообщу СМИ, что ты настоящий ангел и просто взяла перерыв от своих ангельских обязанностей на небе, потому что Хеллер нужно было изучить твой характер для погружения в роль.

— Ой вей из мир, — сказали в унисон мы с Уайаттом.

***

На красной дорожке я продержалась всего несколько секунд — лучи прожектора слепили меня, а шум и крики были слишком громкими. Хеллер впитывает в себя всю эту атмосферу как губка; она уже давно привыкла к такому уровню всеобъемлющего внимания, и у нее это хорошо получается: она широко улыбается, позирует и знает все свои лучшие ракурсы, флиртует с фотографами и фанатами. Я была рада ощутить, каково это — находиться на красной дорожке, но все же считала, что люди должны заслужить блеск софитов тяжелым трудом — как это сделала Хеллер.

Я задалась вопросом — справилась ли я со своей работой? Удалось ли мне спасти душу Хеллер? В последнем я была не уверена, но я стала свидетелем чуда: Хеллер призналась, что была во многом неправа и извинилась передо мной. Я же призналась, что я развратница, грешница и никогда не буду идеальной. Теперь мы были квиты. Нет, даже лучше — теперь мы снова стали лучшими друзьями.