Это в сердце было моем

Они идут час за часом, подкрадывается усталость. Темнота густеет сначала в еловых гущах, потом скрадывает дорогу: ночной жутью веет на девушек. Дождь, тьма вокруг, только светится зеленая стрелка компаса. Перекресток. Перед мысленным взором вспыхивает сеть условных обозначений карты. На большаке - заставы, по проселку - крюк, прямиком - болото. Какое из зол меньшее? Это зависит от того, сколько пройдено - 40... 60 километров. Поди узнай! И они еще идут, до полного изнеможения. Двухдневный срок стал законом их жизни и вопросом жизни и смерти других людей - штурмового отряда, а если вникнуть, может, и многих других на фронте, к которому идут фашистские эшелоны с техникой.

К концу второго дня вдали показалась деревня Оклад. Они восстановили мысленно карту. В восьми километрах от Карамышева, а мост совсем близко. Решили зайти, прощупать обстановку. По обычаю, стукнулись в крайнюю избу, кособокую, ветхую. Избенкой пренебрегли даже местные жители, здесь осела беженка. Поваленный плетень, на бельевой веревке латаная рубаха. Мужская. Босая девчонка кинулась к домику:

- Мама! Мама! Чужие!

Выглянула мать, простоволосая, в стареньком ситце. Девчонка ткнулась в колени и косится на них, испуганно-любопытный зверек.

"Здрасте, здрасте!" Вид у прохожих усталый. Может, воды напьются? Спасибо.

В избе еще ребенок. Мужчина, скрестив по-портняжьи ноги, кроит какую-то ветхую деревенскую одежонку; в углу ворох готовой. Видно, этим и зарабатывает на жизнь. Слово за слово: кто да что? Женщина - беженка, муж в армии. Не предаст, соображают Полины. А мужик, портной, прибился из окружения; теперь тачает деревенским что принесут. Мужик здоров, молод. Девушки задорно, насмешливо спрашивают его:

- Все наши в армии, а ты чего прикрепился к тетке? Красная Армия придет, тебя похвалят, да? Что, воевать бабам?

Мужик мнется. Невдомек пока, с кем имеет дело. Вроде и рад он податься в армию, да как туда попадешь?

- Это мы тебе поможем! - обнадеживают его озорные молодухи. Мужик начинает соображать.

- Вы не очень-то языками треплите, - опасливо предупреждает он. - В деревне двое полицейских. Иногда их берут на охрану моста.

- Кто такие? Откуда? Возраст? - забрасывают его вопросами разведчицы, переглянувшись между собой.

- Один местный мужик, прижимистый, лет полста, кончил класса четыре. Другой, младший полицай, Гришка - его племяш.

Полина просит женщину:

- Сходи-ка ты к Гришке и осторожно ему шепни, что у тебя девчата из Ленинграда. Пусть зайдет.

Женщина уже поняла, что эти насмешницы-хохотушки здесь неспроста. Минут через десять на дороге появился долговязый парень. Идет без ружья, бос, но в полицейских штанах.

"А у нас пистолет, значит, верх наш!" - говорит Полина Степановна.

Заходит.

- Здрасте!

- Здравствуй, герой.

Полины сидят у стола, пистолет на коленях, прикрыт скатеркой. И с места в карьер:

- Садись, Гриша. Почему же ты пошел в полицию? В школе учили?

Парень мнется: что за странный допрос. Но в голосе девчат презрение и насмешка. И он оправдывается:

- Не хотел в Германию ехать. Чтоб не угнали, дядя устроил сюда в полицию. Да если бы можно было!.. - и парень подозрительно осекся.

Девушки переглянулись. Парень горячо оправдывается, вроде искренне. И Полина Белая спрашивает в упор:

- Партизанам помогать будешь?

Гриша порозовел, пристально в них вгляделся. Охотно и энергично закивал головой. Задание Грише - разведать охрану моста, где, какие огневые точки, патрули, окопы?

- Я все помню! - говорит он.

Так добыли детальную схему обороны моста. Просто, кажется. Это не тайны генштаба или секретные чертежи техники, не те масштабы - но ставили разведчики на карту высшую цену - жизнь. И выиграли. Мост взорван.

- А что же фон Розен? - У меня давно вертелся вопрос о странном следователе Волышовской комендатуры. - Раскрылся он как-нибудь, кто он есть? Или, как бывает, разминула война и все?

Полина Степановна улыбается на мое любопытство и нетерпение:

- Есть у меня сомнение. Но по всем статьям выходит, будто он был наш разведчик. И Семенков, парторг отряда, тоже об этом вроде слышал. До сих пор меня беспокоит это: да или нет?

- Неужели до сих пор...

- Да, - говорит Лебедева, - до сих пор не знаю...

И задумчиво замолкает. Я тороплюсь прощаться.

Пока иду до электрички, еду... и мне не дает покоя странный следователь из Волышова. Неужели?.. А может быть, пройдет время, и мы еще услышим о нем.

Вольт Суслов. "Разговор со старым телефоном"

Старый телефон... Военный телефон...

Он висит на обшитой горбылями досок стене в привычном фронтовом уюте. И боевые друзья рядом: часы начальника штаба дивизии полковника А.С. Дрелевского, кожанка Героя Советского Союза Н.А. Клочко. В 1933 году еще выдана! Молоденьким был Николай Антонович, когда впервые застегнул на чуть поскрипывающей коже пуговицы.