Это в сердце было моем

Пылающий самолет сел на заснеженное озеро. Зубчатой каймою темнел недалекий лес. Враги тут же выскочили из него. Увязая в снегу, побежали к тяжелораненому бомбардировщику. Но не тут-то было! Истребители старшего лейтенанта Ф. И. Шинкаренко встретили их плотным пулеметным огнем.

...Сейчас в комнате, соседней со старым телефоном, лежит фотокопия армейской газеты тех лет. В ту пору работал в ней хороший поэт - Александр Твардовский. Там-то впервые и появился его Вася Теркин. Еще не герой поэмы, а веселый участник рассказов в картинках с поэтическими подписями. Но не только о Теркине писал Твардовский. Живые, настоящие герои волновали его ничуть не меньше. Тут нам самое время вернуться к подвигу на заснеженном озере. Что произошло дальше - в стихах А. Т. Твардовского.

Товарищ, ты много о подвигах слышал,

Ты, может быть, сам настоящий герой,

Ты знаешь, что воинский подвиг тем выше,

Чем проще бывает порой.

С бомбежки летит эскадрилья до дому,

Над лесом противника хором поет.

Вдруг видят товарищи: правый ведомый

От строя отстал самолет.

Казалось бы, что же?

Простой непорядок,

Но тут, под обстрелом, иной разговор:

В машине Мазаева финским снарядом

Вдруг выведен правый мотор.

...И только чуть сесть удалось самолету,

Верхушки дерев задевая огнем,

С опушки строчат по нему пулеметы,

Бегут к озерку белофинские роты,

Троих оцепляют кругом.

Машина пылает.

Стоят они трое:

Мазаев, да Климов, да Пономарев,

А вся эскадрилья встревоженным строем

Кружится над ними: не кинем, укроем!

И с воздуха рубит врагов.

Штурмуя опушку, с лихою ухваткой

Над лесом машины дают виражи.

Противник уже наступает с оглядкой.

Но что это? Трусов идет на посадку.

Возьми его! Вот он, держи!

И все остальное проходит так быстро,

Быстрее, чем этот рассказ:

Один в бомболюки, а двое к радисту -

И все в самолете. И - газ!

Тут дерзости мало одной удивляться,

Хоть это и редкий пример.

Тут самое трудное дело подняться,

Но Трусов и это сумел.

...У летчиков наших такая порука,

Такое заветное правило есть:

Врага уничтожить - большая заслуга,

Но друга спасти - это высшая честь.

В самом начале Великой Отечественной войны Герой Советского Союза Михаил Трофимович Трусов был ранен. Из госпиталя попал он в другую летную часть, на другой фронт. Затерялись его следы. Никак не могли отыскать его красные следопыты.

Великая Отечественная война назвала имена новых героев. Рядом со столиком, где под стеклом лежат стихи Александра Твардовского, висят на стене портреты двух боевых экипажей, повторивших подвиг капитана Гастелло.

...Старый телефон, ты помнишь, что передал на землю капитан Алешин за минуту до подвига? "Самолет горит. Идем на цель. Задание будет выполнено".

И замолчала навеки фашистская батарея.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 февраля 1943 года героическому экипажу - С.М. Алешину, В.А. Гончаруку и П.А. Боброву были посмертно присвоены звания Героев Советского Союза.

Но другие вражеские батареи еще продолжали обстреливать город. Перед гитлеровскими артиллеристами лежали карты, расчерченные на квадраты, черной штриховкой были помечены здания, которые приказывалось уничтожить в первую очередь. Рядом стояли номера: "Объект № 192" - Дворец пионеров; "Объект № 9" - Эрмитаж; "Объект № 736" - школа на Бабурином переулке.

Грохотали тяжелые "берты" с Вороньей горы, и летел снаряд за снарядом в сторону осажденного города. По радио обрывалась на полуслове песня, и строгий голос объявлял: "Внимание! Внимание! Говорит штаб местной противовоздушной обороны. Район подвергается артиллерийскому обстрелу, движение по улицам прекратить, населению немедленно укрыться". И дальше только метроном: "тук-тук, тук-тук" - до отбоя. В 1941 году таких объявлений было 150, в 1942-м - 391, в 1943-м - 2486...

Разумеется, наши артиллеристы вели беспрерывную контрбатарейную борьбу, и фашистским батареям доставалось крепко. Но одно дело, когда вражеские пушки стоят на постоянной позиции, другое - когда они на колесах... Поди-ка найди такую батарею, успей уничтожить, пока паровоз не утащил платформы с орудиями за десятки километров!..

Такие батареи на железнодорожных платформах были для города наиболее опасны. Днем и ночью разыскивали их с воздуха наши пилоты. 30 сентября 1943 года вылетел на боевое задание и экипаж майора Василия Николаевича Гречишкина. Пересекли линию фронта. И вскоре командир передал по телефону штурману: "Алексей Иванович, смотри!" Капитан Перегудов прильнул к стеклу. Сомнений быть не могло: внизу с черной гусеницы платформы вела огонь по городу неприятельская батарея. Тут медлить было нельзя. И нельзя было промахнуться: в любой момент платформы могли тронуться с места. Майор Гречишкин направил машину в пике. И - встречный удар. И сразу - пламя. Хорошо прицелился вражеский зенитчик, спасая себя. Попал. Возможно, подумал даже: "Сейчас они с парашютами выбросятся". На этот раз промахнулся, ошибся. Гречишкин направил пылающий бомбардировщик прямо на платформы, прямо на орудия врага.

И неуловимая батарея тоже замолчала навеки.