Это внутри

Луис легко, как кот, запрыгнул на карниз и подтянулся, возвращаясь в свою комнату. Постоял какое-то время в темноте, пытаясь собраться с мыслями. Он нашел обычную семилетнюю девочку, и владеющего даром парня старше лет на десять.

— И что это значит, черт возьми? — спросил он сам у себя вслух.

Постепенно удивление и растерянность были вытеснены торжествующим осознанием того, что он достиг цели. В тонкостях, конечно, следовало разобраться, и разобраться осторожно, судя по ночному представлению, это будет опаснее, чем обезвредить мину с завязанными глазами. Но в любом случае Луис мог поздравить себя с тем, что большая часть пути осталась позади.

***

— Тише, тише… Проснись, Тай…

Дымные силуэты окрасились черным, затем рассеялись, превратившись в лунные пятна на потолке. Из темноты проступило обеспокоенное лицо Дины.

“Опять”.

Тайлер резко сел на кровати и отвернулся. Кошмар отступил, но сердце упорно продолжало колотиться, руки дрожали. Хупер чувствовал, что Дина сидит на постели за его спиной и не решается прикоснуться или заговорить. Ждет разрешения. Боится. Сон испарился окончательно, изнутри поднималась тяжелая злость.

Все это пройдено, забыто и должно быть похоронено. Но почему-то продолжает лезть наружу, как оживший мертвец из фильмов ужасов, прорывается, выступает изо всех щелей, стоит хоть пальцем задеть тонкую кожицу на заштопанной ране…

Он встал и стал быстро одеваться, не глядя на Дину, шлепнул по карману штанов, нащупывая ключи от машины. Дина молча подала ему спрятавшийся под кроватью ботинок и снова села на постель.

“Она-то чем виновата?! Не будь свиньей…”

Хупер отшвырнул футболку, подойдя к подоконнику, уперся в него кулаками и уставился в темноту. Через мгновение руки Дины осторожно обхватили его сзади, по спине спутанным шелком полились ее волосы. За стеклом висела изогнутая гирлянда фонарей шоссе. Тайлер закрыл глаза и почувствовал, насколько устал, эта усталость не имела ничего общего с физической. Хотелось рухнуть на колени и возопить в звездную глубину небес: “Господи, сколько можно? За что?!”

Тайлер стиснул зубы.

“Есть за что”.

Проще всего было уйти прямо сейчас, громко хлопнув дверью, мстя не ей — себе. Проще разрушать, чем созидать, вот только к чему это приводит, Хупер знал слишком хорошо… Но повернуться и обнять ее было невыполнимой задачей. Слишком страшно было бы прижать любимую женщину к груди и осознать, что внутри все осталось по-прежнему: те же минные поля и раскаленные добела вихри.

Он почувствовал, что Дина положила ладонь ему на плечо, и обернулся. Она молча взяла его за руку и потянула в коридор, потом на улицу.

Медленно плыли белые хлопья. Двор был покрыт тонким слоем снега. С неба падали тихие снежинки, большие и легкие, как перья небесных голубей. С крыльца спустились две цепочки следов. Дина улыбнулась и запрокинула голову, высунув язык. Тайлер посмотрел на небо, в глазах на миг закружилось от рисунка падающих хлопьев. На губы опустилась первая сладкая пушинка, затем вторая…

Неожиданно в грудь прилетел снежок. Хупер фыркнул, нагнулся и, оставив на земле темное пятно снятого снега, погнался за Диной. Сцапав ее около облетевшего клена, Тайлер высыпал ледяную труху ей за шиворот. Она ловко подставила ему подножку и с визгом вырвалась, осыпав Хупера новой порцией снега. Он поймал ногу девушки и увидел, что Дина, в отличии от него, вышла во двор босиком. Тайлер встал, решительно подхватил ее на руки и вернулся в дом.

Камин почти прогорел, но это было поправимо... Тайлер разжег огонь, прикрыл створку и обернулся. Дина сидела на ковре, обняв диванную подушку, и смотрела на него. Хуперу расхотелось вставать, говорить или шевелиться. Жар разгорающегося пламени жег руку, но Тайлер едва ощущал это. Дина улыбнулась и поманила его к себе.

***

— Ты тоже боишься спать один?

Тонкий проказливый голосок заставил его подскочить. Яркое солнце било в окна гостиной, по ковру были разбросаны подушки, рядом из-под клетчатого пледа виднелись Динины волосы. На пороге комнаты стояла Эбби и, улыбаясь, оглядывала беспорядок. Тайлер скосил глаза и с облегчением убедился, что одет. Пока он лихорадочно соображал, как выйти из положения, проснулась Дина.

— Доброе утро, — Эбби подошла и забралась под одеяло, обняв мать, — а почему вы спите тут, на полу? Вам не жестко?

— Разве ты не знаешь, что йоги спят на голых досках? Так что нам еще повезло, — хихикнула Дина, — и вообще, лежать на полу полезно для спины.

— Тогда завтра я тоже буду спать здесь! С вами!

— Э, нет, — простонал Тай, поднимаясь, — я не йог, и на повтор подвига не способен...

— Беги посмотри в окошко, — шепнула Дина дочери, — по-моему, скоро придет пора делать снежных ангелов!

Увидев покрытый белой глазурью двор, Эбби радостно запрыгала и убежала одеваться.

Когда Тайлер вышел из ванной, Дина была уже одета, на плечиках у входа висел белый халат. Она поставила на стол чашки и тарелку с пирогом. Взглянув на часы, Тайлер убедился, что времени остается достаточно, и сел.

— Я сто лет не пекла, — смущенно проговорила Дина, — так что не жди чего-то особенного, я не Элис.