Это внутри

— За то, что делается с тобой, в ответе исключительно ты сам, —  твердо сказал он, и закрыл за собой дверь.

Джереми остался стоять у стола, мир бесшумно накрыла ядерная зима, а вместо снега с неба падал ледяной пепел.

***

Луис прислонился к стене подъезда, зажмурившись, глубоко вдохнул несколько раз, затем поднялся к себе, захватил пальто и вышел в холодную темноту.

Это нужно было сделать прямо сейчас, немедленно. Он долго готовился к этому разговору и хотел провести его собранным и спокойным, но все внутри кричало: “Сейчас. Сделай это сейчас. Чтобы... Чтобы что?...”

Фернандес смачно выругался и достал старый, поцарапанный, купленный у сомнительного типа в Вегасе, мобильник. Экран засветился желтоватым светом.

— Ну, здравствуй. — В глубоком голосе, как слюда в толще гранита, переливалась усмешка, — Я рад тебя слышать, Маноло.

— Это и правда ты, — вздохнул Луис, — я не верил, что выберешься.

— Лучше не упоминай об этом, — хохотнул Рамирес, и помолчав, добавил: — Я выслушаю тебя.

— На большее я не рассчитываю.

Свет луны заливал снег голубым, Фернандес вышел за пределы деревенских улиц, вокруг простирались поля, похожие на обрезки гигантского ватмана.

Рассказывать Луис умел. Талант передался ему от отца, умевшего превратить банальную историю в захватывающий устный роман и при этом почти не погрешить против истины. Но сейчас требовалось подать информацию коротко и емко, успев закончить до того, как слушатель сделает неверные выводы.

— Запиши адрес и пароль от почты, внутри лежит два файла. Один я взял у очевидца, другое видео снял сам два дня назад.

Рамирес долго молчал, потом хмыкнул и проговорил:

— Стал бы Маноло тратить столько сил лишь для того, чтобы рассказать мне сказку?

Луис ждал, корпус телефона едва не трещал под его пальцами.

— Допустим, я поверю тебе. Что ты предлагаешь? Я не стану рисковать людьми ради сомнительного предприятия, Маноло.

— Не называй меня так, — поморщился Луис.

Хосе рассмеялся.

— Тебе все равно понадобится новое имя, сэкономь мне время, будь добр. Мануэль нравился мне. А вот Луиса я до сих пор мечтаю убить. Медленно...

— Ты сделаешь это, если окажется, что я солгал.

— Заманчивая гарантия, — протянул Рамирес, — не переборщи с рекламой, amigo*... Благодаря вашим псам я потерял почти всех… И более половины оставшихся числятся в международном розыске.

— С девчонкой в руках ты сможешь вернуть потерянное с лихвой. Такая армия заставит считаться с тобой весь мир.

— И ты, конечно, станешь comandante*.

Луис не стал подтверждать очевидное. Хосе помолчал, обдумывая возможности.

— Как ребенок попадет сюда?

— Не нужно рисковать, посылая ко мне людей, Хосе. Я беру девчонку, ты подхватываешь нас у границы Мексики, и мы исчезаем с радаров.

— Но до границы нужно пересечь всю страну… Это проблема.

— Не для меня, — усмехнулся агент, — Я не собираюсь отказываться от почетного звания сотрудника ФБР и воспользуюсь всей их мощью в наших целях. Уговорить пилота в последний момент по-тихому подправить маршрут не так сложно, особенно если у тебя в руках удостоверение спецагента... и пистолет.

Рамирес расхохотался.

— Эквадорская кровь, текущая в жилах — чистый яд для окружающих... За это я тебя и люблю, Мануэль, ты мыслишь просто и дерзко. Хорошо, — тон Рамиреса стал серьезным, — я согласен, сообщи мне точные координаты перед началом. Я вышлю отряд, они прикроют тебя на границе... Если, конечно, я увижу, что ты действительно привез то, что обещал.

— Твоим парням достаточно будет просто бездействовать, чтобы устранить меня. Власти сделают грязную работу.

— Ну нет, Маноло. Не надейся, ее я оставлю себе. Что с остальными?

“Ответь, Луис. Почему сейчас?”

Фернандес тряхнул головой, отгоняя назойливую мысль. Мобильник нагрелся, будто вобрал в себя жар экваториального солнца, по стеклу проросшими ростками хаоса расползлись трещины.

“...Чтобы отрезать себе путь назад…”

— Об остальных я позабочусь. Конкурентов у нас быть не должно.

***

Величественная тишина гор всегда помогала найти точку опоры, словно окутывая тишиной, напоминая о бесстрастной вечности, о том, что мы сами создаем себе смысл жизни, и важно лишь то, что мы решили считать таковым*. Это позволяло на короткое время заглушить совесть, страх и отчаяние — монстров, чья безжалостная хватка сжималась все плотнее. Сейчас преобладало отчаяние. Стены комнаты напряженно вибрировали. Он всегда ненавидел стены...

Джереми выскользнул из дома. Лес встретил его безмолвием, и оно неожиданной тяжестью придавило к земле. Джереми остановился, изо рта в ночном воздухе шел пар.

“Это ведь всегда помогало…”

Это, а еще — живое, физическое тепло. Он достал телефон и пролистнул несколько страниц контактов. Любая из них с радостью придет, куда он скажет, и будет готова на все… Готова на все. Сайхема замутило, он оперся рукой о сосну, мерзлая кора впилась в ладонь. Джереми смотрел на снежные тени и старался дышать неглубоко, чтобы справиться с дурнотой. Тихий многоголосый смех полился липкими холодными струями, его нельзя было заглушить, он звучал изнутри.