Это время

Так вышло.
Луна непонятною краской
обочины выкрасила…
Нас выжгло!
Нас —
будто из поезда полночью —
выбросило!
По пояс —
холодного снега в кювете.
В сугробах — полмира!..

А поезд

проносится мимо,
проносится мимо,
проносится мимо!..

Постой!

Но ведь только минута прошла,
как мы ехали в нем
и смеялись!
С его теснотой
и нежданною грустью
смирялись.
Глупили!
В чужие печали и беды
бесстрашно влезали…
Мы были
самими собой,
А теперь мы — не сами.
Теперь,
вспоминая себя,
оглушенно и тяжко молчим мы.
Тебе
я кажусь незнакомым,
далеким,
едва различимым…
Пустынная полночь.
Ладони в ожогах метельного дыма…

А поезд

проносится мимо,
проносится мимо,
проносится мимо!

Летит он — снарядом!

И тащит куда-то не наши обиды,
не наши болезни и счастья…
Ты — рядом.
А как достучаться?
А как дотянуться?
А как до тебя докричаться?..
Под снегом великим,
над временем тысячеверстным
безмолвные
крики
висят,
зацепившись за звезды.
Мне их не избавить
от каждого прошлого дня
и от каждого мига…

А память

проносится мимо,
проносится мимо,
проносится мимо…

ВОЕННЫЕ МЕМУАРЫ

Перечитываю мемуары,
наступившее утро кляня…
Адмиралы и генералы
за собою
ведут меня.
И под жесткою их командой
в простирающемся огне
я иду
по такой громадной
и такой протяжной
войне.
От июня —
опять к июню.
От Днепра —
и снова к Днепру
я ползу,
летаю,
воюю,
все, что отдал,
назад беру.
Только где б я ни шел и ни плавал,—
в Заполярье,
в Крыму,
у Двины,—
я всегда нахожусь
на главном —
самом Главном Фронте войны!
Надо мною —
дымные хмары,
я ни в чем судьбу не виню…
Перечитываю мемуары.
Писем жду.
Друзей хороню.
По проселкам мотаюсь в джипе.
В самолете связном горю.
Признаю чужие ошибки.
И о собственных
говорю.

Контратаки

и контрудары,
артналеты
и встречный бой…
Перечитываю мемуары.
Год за годом.

Судьбу за судьбой.

Марши,
фланговые охваты.
Жизнь, помноженная на войну…

Если авторы суховаты,

я прощаю им эту вину.
Было больше у них
не писательского,
а солдатского мастерства.

Оттого и Отчизна

жива.
И нужны ли еще
доказательства?

КОЛОКОЛА

В честь всемирной Ассамблеи детей в Софии установлен памятник. На белых пилонах висят колокола, привезенные сюда почти из всех столиц мира.