Это всегда была любовь

После того, как Айви уходит в свою комнату спать, я сижу в постели с блокнотом на коленях. Эррола я, к сожалению, оставила в общежитии. Я позаимствовала кисть у Айви и зарисовала сообщение Ноя «Я чертовски сильно люблю тебя» в большом цветке. Нежно и грубо одновременно. Теперь подумываю, не отправить ли ему. Только я говорила это уже не один раз. Есть кое-что более важное, что я обязательно должна рассказать ему. Он должен знать, что мне можно доверять, что я не оставлю его в беде только потому, что он совершил ошибку. Его ошибки – часть его и его прошлого. Они сделали из него того, кто он есть сейчас. Я не могу иметь только часть его, да и не хочу. Наконец-то я придумываю, что нужно нарисовать:

Я знаю твою лучшую и худшую сторону и выбираю обе.

Я фотографирую эту надпись и отправляю ему. Вспомнив, что он сказал мне, когда мы вместе стояли под душем, и я смущалась, отправляю ему еще одно сообщение.

Обри: Я видела тебя разного, и нет ничего того, что бы мне не понравилось. Совершенно ничего. Давай оставим все прошлые моменты в прошлом, как и смущение с чувством вины, хорошо?

– Бри?

Я просыпаюсь, когда кто-то прикасается к моей руке. Мой пульс тут же начинает беспокойно стучать. Я лежу в чужой кровати, и вокруг кромешная тьма.

– Ной? Сколько времени?

– Около двух.

Со стоном я перекатываюсь на бок, чтобы принять вертикальное положение.

– Только не говори, что вы гнали посреди ночи.

В темноте я практически не вижу Ноя, но слышу в его голосе какую-то неуверенность.

– Наверное, Ашер боялся, что я передумаю.

Если честно, я тоже этого боялась, теперь же не могу поверить, что Ной на самом деле рядом.

– Клянусь, у меня это никогда не срабатывало.

– Что? Что у тебя никогда не срабатывало?

– Ну, со Вселенной, когда я посылаю ей свой заказ или пожелание, а она исполняет его. – Ной молчит, и я хватаюсь за его руку в темноте, чтобы убедиться, что не сплю.

– Значит… я… заказ? – спрашивает он.

– Конечно…

– Хорошо, я…

– Тебе нужно поговорить с отцом, – перебиваю я его. – Прямо утром, когда все…

Ной не дает мне договорить до конца. Его губы прижимаются к моим, а руки к щекам.

– Я сделаю это немедленно, но мне хотелось сначала к тебе, потому что… Я люблю тебя! Вот что должен был сказать тебе и не перед этой дурацкой камерой. Наверное, я полюбил тебя с первого взгляда, когда увидел сидящей перед моей дверью. Нет, это не так. Я влюбился в тебя тогда, когда мы были вместе в ванной Айви. Ты смотрела на меня своими большими темными глазами и чувствовала себя уродиной. Я был полностью ошеломлен этим, потому что, черт возьми, сбрил тогда волосы самой красивой девушки в мире. Я, такой идиот, думал тогда, что напугал тебя своими татуировками. И выбил эту проклятую дверь.

Мне нужно его увидеть, прямо сейчас.

– Включи, пожалуйста, свет.

Он отпускает меня, а потом, включив фонарик на телефоне, находит прикроватную лампу. В комнате становится светло.

– Я очень рада, что ты выбил тогда ту дверь, – говорю я, ощущая, как мое сердце сжимается от того, что все сказанное им звучит прекрасно. В его взгляде слишком много тепла, так что в моей груди не хватает места для всех эмоций и чувств, которые я испытываю к нему.

– Но я влюбился в тебя не только потому, что считаю тебя красивой, Бри. Мне все нравится в тебе. – Маленькие морщинки образуются вокруг его глаз, когда он улыбается. – Прежде всего мне понравился твой голос. Может быть, ты могла бы после того, как я извинюсь перед отцом, что будет тяжело сделать… Ты можешь, пожалуйста, всю ночь говорить со мной? Потому что я… Черт, я даже не могу как следует держать тебя за руку из-за этих сбитых костяшек.

Я улыбаюсь, и Ной осторожно прикасается своими губами к моим. Я так же нежно отвечаю на поцелуй, потому что не хочу причинять ему боль. У него все еще может начать кровить рана. Тем не менее, когда наши языки соприкасаются, меня словно пронзает током. Когда Ной отрывается от меня, я заикаюсь.

– Т-твой отец спит. Ты и правда хочешь разбудить его сейчас?

Медленно кивнув, Ной выпрямляется.

– Я не думаю, что это можно отложить. Даже на одну минуту. Но ты думаешь, для него это будет слишком волнительно? Что мне лучше сделать это утром?

– Он ждет тебя. Так давно, – говорю я, прикоснувшись рукой к его щеке. Ной встает, но опять садится на край кровати. Я понимаю, он боится, как отреагирует отец. – Он простит тебя. Он хотел позвонить тебе, но боялся, что ты не захочешь разговаривать с ним.

– Ладно, – вздохнув, Ной наконец-то встает. – Оставить свет?