Это всегда была любовь

Я хотела отказаться от предложения компании, но, когда озвучила это во второй раз, Натали стукнула меня по голове, сказав, что я буду полной дурой, если откажусь. Это легкие деньги, и, если я могу извлечь выгоду из имени моей мамы, стоит подписать договор. Да, она права, но я чувствую себя паршиво. Я, в конце концов, хочу избавиться от ее фамилии, как же могу взять деньги сейчас? Фаран предложил мне все это обдумать и дал номер своего мобильного телефона. Если я поменяю свое решение, завтра могу еще раз прийти в студию, подписать контракт и обменять чеки.

Мне очень хочется поговорить об этом с Ноем, но не могу, потому что он не знает, какая на самом деле у меня фамилия. Какая я все-таки идиотка! Мне нужно было рассказать ему обо всем гораздо раньше. Почему он ничего не пишет? На нашу общую фотографию он никак не реагирует. Уже половина четвертого. Я не знаю его расписания, но у него же должен быть перерыв. Написать ему первой? Но что? Правда может напугать его. Во время звукозаписи я думала только о нем и видела перед собой, как живого. От одной мысли о нем в животе начинают порхать бабочки. Я уже успела соскучиться. Даже самой как-то не по себе…

Еще две недели назад я не была с ним знакома. Две недели назад не представляла, что смогу кому-то так открыться. Сейчас я думаю только о нем. Я приехала в Нью-Йорк, чтобы решить кучу дел, но единственный, кто занимает мои мысли, – это Ной.

Я сажусь на скамейку в парке и достаю из сумки Эррола. Проведя указательным пальцем по обложке, открываю его. Мой палец касается неровного края, который остался от вырванного сегодня послания для Ноя. Когда я думаю, что написала ему, начинаю улыбаться. Это исключительно его заслуга, что ко мне вернулась улыбка. Я снимаю колпачок с ручки и задумываюсь, как можно выразить мои чувства с помощью слов. В памяти всплывают десятки изображений, которые я видела на Pinterest. Только те предложения, которые пишут на грифельных досках, не могут выразить все мои чувства. Ничего из этого не подходит. Я вставляю наушники, открываю плей-лист в Spotify и на мгновение закрываю глаза, когда начинает играть моя любимая песня рок-группы Cigarettes After Sex. Но неважно, что я слушаю: все напоминает мне о Ное.

Поэтому я лишь записываю в Эррола свою любимую строчку из песни.

Your lips, my lips, apocalypse[32].

Целоваться с Ноем не катастрофа, не конец истории, а начало после апокалипсиса. Но эти слова не могут выразить всех переполняющих меня чувств. Тем не менее я решаюсь и достаю смартфон, чтобы написать Ною. Не правду, а просто что-то написать.

Обри: Преподавателю понравилось твое гневное эссе?

Совершенно невинное и глупое сообщение. Ной сразу же поймет, что я не уверена в себе, а может, нет. Под сообщением появляется только одна галочка, значит, оно еще не дошло до него. Может быть, у него разряжен телефон? Вероятно, он выключил его, потому что сидит на важной лекции? Может, утопил телефон в унитазе? Или я слишком много беспокоюсь?

Наверное, мне стоит вызвать такси и сегодня же уехать из города, но это влетит мне в копеечку. Если бы я взяла чек и подписала контракт…

Ах, черт подери, мне нужен этот чек! Стиснув зубы, я открываю приложение Uber. Пока жду машину, успеваю обдумать план по смене фамилии. Изменить фамилию почти то же самое, что отделить себя от своей семьи. Главный вопрос – зачем я хочу это сделать? Из-за фотографии? Из-за какого-то придурка?

Только, к сожалению, он был не один. Было слишком много тех, кто закидывал меня сообщениями, желая уничтожить. Вопрос в том, действительно ли я хочу спрятаться из-за всей этой ситуации. Да, хочу. Это будет лучший вариант. Мне бы стало гораздо легче от этого.

На экране моего смартфона отображается фотография и информация о водителе и машине. Надя, так зовут водителя. Женщина-водитель. Для нее не проблема, что сотни людей видят ее каждый день.

Я сажусь на обочину и жду. Через пару минут приближается машина, номер совпадает с номером из приложения. Садясь, называю Надю ее именем, чтобы убедиться, что пришло вызванное такси.

– Ты приехала к кому-то в гости? – спрашивает она. Кажется, у нее хорошее настроение.

– Я жила раньше в Бруклине, а сейчас еду на встречу с другом, – киваю я.

– Круто! Хочешь чего-нибудь сладенького? – она кивает на коробку, которая стоит на приборной панели. Ее руки блестят от многочисленных серебряных колец, которые надеты практически на каждом пальце.

– Благодарю.

Мне не хочется показаться невежливой, поэтому беру шоколадную конфету из коробки. Каждая обернута в фантик. Мило, но какой вред окружающей среде. Рука с кольцами снова ложится на руль. В конце концов, пора перестать быть таким параноиком. Я снимаю с конфеты блестящую фольгу и быстро засовываю ее в рот.

– О, она с фисташками.

– Черт, у тебя что, аллергия? – в ее голосе звучит паника.

– Нет, извините, я… я люблю фисташки.

– Фух, ты меня так напугала. Если хочешь, можешь взять еще одну.