Это всегда была ты

– Айви, если я останусь в живых после этой еды, то есть если я уже не умру и не попаду на небеса… Боже, я очень надеюсь, что на небесах есть куриные крылышки. К черту девственниц! Кто хочет девственниц, когда на свете есть куриные крылышки? Я думаю…

Он замолкает и обматывает салфеткой один кусочек мяса. Кажется, Ной уже забыл, о чем хотел только что сказать. Он вертит крылышко в руке, рассматривает его со всех сторон, прежде чем понюхать его и громко застонать, закатив глаза.

– Надеюсь, ты помнишь о том, где ты находишься, – сухо говорит его отец, рассматривая собственную закуску со значительно меньшим энтузиазмом.

– Это будет трудно, папа. Прости. – кончик языка Ноя высовывается и касается маленького куриного крылышка. – Вы даже не представляете, что упускаете, ребята. Это самое настоящее откровение! Когда Бог создал куриное крыло, он, должно быть, думал обо мне. Спасибо, приятель! – говорит он, глядя в потолок помещения, где висит современный светильник, который приглушен и едва распространяет свет. – Ты у меня на хорошем счету. Это был твой истинный шедевр. – затем Ной откусывает кусок и в следующее мгновение издает еще более громкий стон. – Черт, черт, черт, как горячо! – невнятно мямлит он.

И на этом серьезная часть вечера, пожалуй, подходит к концу.

Глава 8

Мы сидим в комнате Ноя на его неряшливой кровати. Комнату освещает только небольшая настольная лампа. Он отставил свой ноутбук в сторону, а удлинитель отодвинул на край кровати, прежде чем предложить мне сесть.

– Чувствуй себя как дома.

Ной, видимо, не задумывается, каково мне слышать это. Точно так же его не волнует, что на его кровати валяется пара старых носков, а на полу стоит миска с начос. Судя по всему, уже не первый день, так как сыр заметно подсох. Над письменным столом Ноя висит спортивная одежда.

– Неужели ты все еще катаешься на лошадях? – спрашиваю я его, глядя на кубок, который стоит на полке и который Ной переделал в качестве хранилища для различных переходников. Несколько кабелей свисали и болтались над полкой стеллажа.

– Не-а.

Он подключает свой PlayStation и включает телевизор. Пальцы Ноя привычно передвигаются по кнопкам контроллера.

– Но сейчас это и невозможно. Папа хочет отремонтировать старую конюшню. Пока лошади на ферме в Моултонборо. Пройдет еще несколько месяцев, прежде чем они смогут переехать сюда снова.

– У тебя раньше здорово получалось ездить верхом, не так ли? – спрашиваю я, указывая на несколько турнирных наград.

– Может быть. – Ной увлечен и больше не говорит об этом. Я вытаскиваю мятую фотографию, зажатую за одной из наград. На ней изображен Ной в шлеме для верховой езды, и он скачет на своей лошади по крутому склону вниз. К груди Ноя прилеплен номер участника, и обе цифры сверху донизу забрызганы грязью.

– Что это был за турнир? – спрашиваю я его, поднимая фото вверх.

Он даже не поднимает взгляда.

– «Всемирные Конные Игры» в Северной Каролине. Я тогда был на черной как смоль лошади.

– «Всемирные Конные Игры»? Но это не совсем похоже на хобби.

– Это и не было хобби, – признается он. – Это чемпионаты мира. Они проводятся через две недели после Олимпийских игр.

– Погоди-ка! – я тыкаю пальцем в фотографию. – Ты участвовал в чемпионатах мира? Ты же не прикалываешься сейчас надо мной, не так ли?

– Блин, Айви, это было давно.

То, что я ничего об этом не знала, шокирует меня еще больше. И ни о каком давно не может быть и речи.

– Ага, целых два года назад.

– Ой, да насрать. Я облажался во время выездки. Ладно, на поле я был очень хорош, и прыжки тоже были выполнены нормально, но это все равно не спасло ситуацию. Можем ли мы наконец поиграть уже?

– Да, конечно, извини. Но скажи, твоя черная лошадь тоже сейчас на этой ферме в Моултонборо?

– Да, – огрызается Ной.

Я кладу фотографию на место, потому что из Ноя больше ничего не получится вытянуть. На экране загорается главное меню FIFA, и я сразу понимаю, что пожалею, что согласилась играть в это. Уже довольно поздно – двенадцатый час. Но я беспокоюсь о Ное, потому что он, очевидно, тяжело переносит новость о болезни Ричарда. А с братом он, разумеется, не может поговорить об этом.

С тех пор как Ашер ушел из ресторана, я его больше не видела. Его поступок мне кажется низким – то, что он вот так просто оставил отца. Дело тут не в нем, а в том, что Ричард переживает очень тяжелое время, несмотря на то что прогноз, судя по всему, хороший. Почему Ашер не может лучше контролировать свои чувства? По крайней мере, до тех пор, пока его отец не прошел через операцию?

В задумчивости я пялюсь на экран. Стартовая музыка только что прозвучала, а Ной выглядит слишком воодушевленным. Ладно, заранее было понятно, что мы не будем петь в караоке, но футбол меня действительно не особенно привлекает.

– Или тебе больше по душе Call of Duty? – Ной опускает контроллер, чтобы вытащить свой телефон.