Это же Патти!

Патти, Конни и Присцилле, как инициаторам всего предприятия, было поручено устроить стариков на новом месте, но они тактично делегировали это право сыну и дочери. Они только убедились, что огонь в очаге разведен, лампы зажжены, а кошка – там даже была кошка – спит на коврике у камина, и, как только стук колес экипажа перед крыльцом возвестил о прибытии Мартина и его пассажиров, тихонько выскользнули из домика через заднюю дверь и побежали домой к обеду в синеватых снежных сумерках.

Их встретил гам голосов.

– Бабушке понравились часы в гостиной?

– Она знает, как обращаться с жаровней?

– Они были разочарованы тем, что нет перины?

– Они обрадовались кошке? Или им больше хотелось бы попугая? (Школа разделилась по этому важному вопросу.)

В тот вечер за обеденным столом говорили только о коттедже в Лавровой аллее. Каждая из учениц была так же взволнована счастьем бабушки и дедушки, как собственными приближающимися каникулами. Все шестьдесят четыре планировали в первый же день по возвращении в школу выпить чаю из бабушкиных шести чашек.

Школьные правила позволяли в каникулы ложиться спать позднее обычного, так что в девять часов Патти и Присцилла получили разрешение сопровождать Конни и десяток других близких подруг на станцию, откуда тех должен был умчать к родным западный экспресс. На обратном пути, одни в «катафалке» и все еще кипя весельем рождественских поздравлений и прощаний, они проезжали мимо коттеджа в Лавровой аллее.

– Думаю, дедушка и бабушка еще не спят! – сказала Присцилла. – Давайте остановимся и пожелаем им веселого Рождества – просто для того, чтобы убедиться, что они всем довольны.

Мартина легко уговорили остановиться: он тоже не очень строго соблюдал дисциплину в каникулы. Патти и Присцилла направились к двери, но в нерешительности остановились при виде картины, открывшейся перед ними в освещенном окне. Ворвавшись в маленький домик с шумными рождественскими приветствиями, они грубо нарушили бы уединение влюбленных. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что новоселье было счастливым. Бабушка и дедушка сидели перед огнем в своих удобных креслах-качалках с красными подушками, лампа заливала ярким светом их сияющие лица, и, держась за руки, они улыбались, глядя в будущее.

Патти и Присцилла на цыпочках сошли с крыльца и влезли обратно в «катафалк», став вдруг немного серьезнее и сдержаннее.

– Знаешь, – задумчиво сказала Патти, – они так довольны, как если бы жили во дворце, имели миллион долларов и шикарный автомобиль! Забавно, правда, как какая-то мелочь может сделать людей счастливыми?

Глава 6. Серебряные пряжки

– Три недели сидеть в четырех стенах с двумя самыми глупыми девчонками в школе…

– Малыш Маккой не так уж плоха, – сказала Конни в виде утешения.

– У нее кошмарные мальчишечьи ухватки!

– Но она довольно забавна.

– Она так вульгарно выражается! И вообще, на мой взгляд, она просто невыносима!

– Ну, во всяком случае, Харриет Гладден…

– …поистине ужасна, и ты это знаешь. Я гораздо охотнее встретила бы Рождество с мраморным плачущим ангелом на чьей-нибудь могиле.

– Да, она довольно унылая, – согласилась Присцилла. – Я провела с ней три Рождества. Но все равно – тебе будет весело! Ты сможешь опаздывать к обеду, если захочешь, а Нора разрешит тебе сварить леденцы на кухонной плите.

Патти, презрительно фыркнув, начала убирать комнату после радостной суеты сборов и упаковки чемоданов. Две другие помогали ей в безмолвном сочувствии. В конце концов, можно было предложить не так уж много утешительных соображений. Школа во время каникул казалась плохой альтернативой родному дому. Присцилла, отец которой был морским офицером и семья которой всегда жила далеко, уже почти привыкла к таким невеселым праздникам, но в нынешнем году она, с тремя новыми платьями и двумя новыми шляпами, бодрая и счастливая, отправлялась в Нью-Йорк к своим двоюродным сестрам. А несчастной Патти, чей дом был лишь в двух часах езды поездом, предстояло остаться в школе, так как шестилетний Томас Уайат выбрал это неудачное время для того, чтобы неожиданно слечь со скарлатиной. Состояние здоровья больного не внушало никаких опасений, и юный Томми уже сидел в постели, развлекаясь оловянными солдатиками. Но остальные члены семьи чувствовали себя не так уютно. Некоторые сидели дома, в карантине, другие на время выехали. Судья Уайат поселился в отеле и оттуда телеграфировал директрисе, чтобы Патти оставили на время каникул в Св. Урсуле. Бедная Патти уже весело упаковывала свой чемодан, когда пришли неприятные новости, и, распаковывая его, она разложила по ящикам комода вместе с вещами и несколько вполне простительных слезинок.