Этот бессмертный

Хасан повалился наземь, схватившись за левое бедро.

Дос Сантос подошел к нему, и они заговорили между собой.

Просторное одеяние Хасана ослабило удар, частично отклонив его. Нога не была сломана. Хасан намеревался продолжить дуэль, как только сможет встать.

В течение пяти минут Хасан массировал бедро, а потом снова встал на ноги. За это время моя острая боль превратилась в тупое пульсирование.

Хасан выбрал себе третий камень.

Медленно, тщательно вложил его в пращу…

Смерил меня взглядом и начал рассекать пращой воздух… Все это время у меня было ощущение, и с каждым мгновением оно крепло, что мне следует отклониться чуть-чуть вправо. Так я и сделал.

Хасан раскрутил пращу и бросил камень.

Я понял, что вместо щеки у меня мокрое место. Камень ободрал грибок на моем лице и рассек мне левое ухо.

Эллен коротко вскрикнула.

Чуть-чуть левее – и я бы ее уже не услышал.

Теперь была моя очередь.

От гладкого серого камня, казалось исходило дыхание смерти.

Казалось, он говорит, – ну вот, сейчас.

Будто кто-то предостерегающе дергал меня за рукав – я всегда с почтением отношусь к таким предостережениям.

Я вытер кровь со щеки и вложил камень в пращу.

Я поднимал правую руку, и в руке этой была смерть. Хасан тоже почувствовал это и сделал шаг назад – мне было видно через поле.

– Всем оставаться на своих местах и бросить оружие, – раздался голос.

Слова были произнесены по-гречески, так что вряд ли кто-нибудь понял их, кроме Фила, Хасана и меня. Разве что Рыжая и Дос Сантос, но тут у меня уверенности нет.

Но всем была вполне понятна автоматическая винтовка в руках у говорящего, а также мечи, дубинки и ножи в руках у столпившихся за его спиной трех десятков людей и полулюдей.

Это были куреты.

Куреты – это плохо.

Они никогда не упустят свой кусок мяса.

Обычно жареного.

Но иногда вареного или даже сырого.

Огнестрельное оружие, судя по всему, было только у говорившего.

…А я крутил над головой смерть. Надо сделать ему подарочек, решил я.

Подарочек он получил, и голова его разлетелась вдребезги.

– Бейте их, – крикнул я, и мы начали.

Джордж и Диана первыми открыли огонь. Потом Фил достал какую-то пушку, а Дос Сантос побежал за своей сумкой. Эллен тоже рванула туда.

Хасану не требовалось моего приказа, чтобы начать убивать. У него и у меня единственным оружием были пращи. Но куреты находились ближе пятидесяти метров и сбились в кучу. Метко посланными камнями он успел уложить двоих, прежде чем они кинулись на нас. Я прибил еще одного.

Теперь они были уже на полпути через поляну и неслись на нас, перескакивая через своих убитых и упавших и дико вопя.

Как я уже говорил, не все они были людьми: был там один длинный и тощий с трехфутовыми крыльями, сплошь покрытыми язвами, была пара микроцефалов с такой массой волос, что они выглядели вовсе безголовыми, был даже один малый, из которого, вероятно, должны были получиться близнецы; еще было несколько экземпляров со здоровенными курдюками и трое неповоротливых верзил, которые продолжали идти на нас, несмотря на дырки от пуль в груди и в животе – у одного из них кисти рук были дюймов тридцать длиной и около фута в ширину, а другой страдал чем-то вроде слоновой болезни. Были и такие, что смотрелись почти нормально, но все они имели вид подлый и шелудивый, одеты были в лохмотья или вовсе не одеты, и, конечно, были небриты и смердели.

Я швырнул еще один камень, но увидеть, куда он попал, мне не пришлось – куреты уже набросились на меня.

Я стал раздавать удары во все стороны – ногами, кулаками, локтями, не соблюдая излишних церемоний. Стрельба замедлилась, а потом и вовсе прекратилась. Время от времени оружие приходится перезаряжать, а вдобавок еще что-то заело. Очень скверным делом была боль у меня в боку. Все-таки я успел уложить еще троих до того момента, когда что-то тупое и тяжелое сбоку обрушилось на мою голову, и я упал замертво.

Глава 10

Прийти в себя в жарком и душном месте…

Прийти в себя в жарком и душном месте, где пахнет конюшней…

Прийти в себя в темном, удушающе жарком месте, где пахнет конюшней…

…Это не слишком способствует спокойствию духа, равновесию в желудке, а также нормальному функционированию органов чувств.

Кругом воняло и было чертовски жарко, а загаженный пол мне не особенно хотелось разглядывать с близкого расстояния – хотя из моего положения это было как раз очень удобно.

Я застонал, пересчитал свои косточки – все ли на месте – и сел.

Потолок был низкий и еще понижался к задней стене. Единственное маленькое окошко наружу было забрано решеткой.

Мы находились в глубине деревянной хибары. В противоположной стене имелось еще одно окошко. Но это было окно не наружу, а внутрь – за ним была более просторная комната, и Джордж с Дос Сантосом разговаривали с кем-то, кто стоял по ту сторону решетки. Хасан лежал без сознания или мертвый футах в четырех от меня; на голове у него была запекшаяся кровь.

Фил, Миштиго и дамы тихо беседовали в дальнем углу.

Пока все это отпечатывалось в моем сознании, я рукой тер висок. Левый бок по-прежнему болел, и многие другие части моего тела решили составить ему компанию.